Как в экзальтации шаманствующих бубнов,
сверкая гранями рассыпанных кристаллов,
немеют криком обескровленные губы
и снова все усилия к началу.
Неисчислимы новые попытки,
невосполнимы прежние утраты
и все имеют право на ошибку,
которую не совершив, не спрятать.
Прощения не просит пострадавший,
а милости не ведают изгои,
и только цепенеет раб восставший,
решимостью поправший сладость боли.
Неисполнимы тайные желания,
но пес рычащий сразу не кусает
и пламенеет жажда оправдания,
а правды никогда никто не знает.