В городе Энске воздух притален.
Голос в углу беспорядочно свален,
Словно тряпьё или тлеющий мусор.
Голос к ушам не идёт прежним курсом.
Велеречивость - слуга кагэбиста
Здесь неуместна. Погибший транзистор
Вдруг оживает покойника шуткой, -
Нужно до смысла добраться попуткой.
Здесь, где нет места житью и деяньям,
Здесь, где крыло голубиное тканью
Глаз промокнёт после плача над фото,
Велосипед, словно конь Ланселота.
Только автобус страшнее дракона,
И, хоть в охапку сгреби все законы,
Ты здесь бессилен вернуть для турнира
Руку, что крепко сжимала рапиру,
голову, ту, что отёк не коснётся,
Тело, которое не отдаётся
Ни для посмертной скальпеля ласки,
Ни для дорожной с гробом утряски.
Жизнь, словно столбик с километражем,
В старость не пустит, не мучайся даже;
В велотуфлях постоишь на пороге,
Чтобы, валяясь в крови на дороге,
думать,почувствовав драмы симптом:
"Что же там станется с ними потом?"...
Койка сознанье подарит на миг.
Если сказал бы, то: "Здравствуй, старик..."
Боль не расширит, не сузит зрачок.
В спину неслышно: "Прощай, старичок..."
В городе Энске убийства и грязь,
Сдачу в кабине дающая мразь!..