В дом заколдованный
С зеркалом треснутым
Зимы приходят
По тлеющим лестницам.
Снегом метет
На холодные простыни.
После зимы
Начинаются осени.
Так уж тут водится –
Дождь да метели.
Изредка только
Приходят апрели.
Графу безумному
В тяжком похмелье
В лентах и в зелени
Снится Амелия.
Чудится графу,
Что в графских постелях
В платьице простеньком
Плачет Амелия.
То ль оно кажется,
То ль вспоминается –
Граф с перепою
Понять не пытается.
Мало ль пригрезится
Либо почудится.
Шли за бутылкой –
Оно и забудется.
А коль уж граф
Допьяна набирается,
Плачет, смеется,
Поет, чертыхается,
Плит в образа
Да на Бога ругается.
Что с него спросу –
Ему и прощается.
Ходит и мечется,
Бродит с бутылкой,
И за часовнею
Все о могилку
Как-то неловко
Всегда спотыкается.
Сядет, помолится,
Плюнет, покается.
Что-то припомнит
И вновь забывает.
Чья-то могилка...
А черт ее знает.
Только в апреле вот
Граф просто злится:
Что за Амелия?
Что она снится?
Ленты, передничек,
Платье из ситца,
Кружево, туфелька,
Запах корицы.
Входит как будто,
Без дела слоняется,
Что-то приносит,
Подходит, склоняется.
Вытерла руки.
Лицо, как белила.
И улыбается,
Словно убила.
Шепчет, что любит,
Шепчет «...простила...»
И «...за часовенкой
Похоронила...»
И как бы невинна.
И будто грустит
Так, словно Бог
Никогда не простит.
Утро опять
Начинается осенью.
То, что Амелия
Ночью приносит и
То, что шептала,
Уж больше не важно.
Просто платочек,
Испачканный грязью.
Снится недоброе?
В зеркало глянете -
Вот и готово... все
Стерто из памяти.
Только Амелия
В ночь в ноябре
В треснутом зеркале
Снится себе.