Я вспомнил, как в гостинице в Париже,
Мадама не давала мне уснуть.
Она склонялась надо мной всё ниже
И чёрную мне скармливала грудь.
А я, напившись из сосков какавы,
Забросил её в мятую постель.
Я вытворял с ней всякие забавы
И плоть её сосал как карамель.
Она моею упивалась влагой,
- Кипела мавританская в ней кровь -
И с жадною, неистовой отвагой
Мне делала "французскую любофь".
Ласкал её я несколько небрежно,
- Хотя в душе я в общем джентельмен -
И имя её путал очень нежно:
Шептал "Джанет" - она была Кармен.
Ей были эти мелочи до фени...
Мелькал блестевший черным лаком зад.
И губы - темно-синие пельмени -
Трепали мой измученный фрегат.
Я кушал эту булочку со смаком...
- Не вру нисколько - видит Бог, что - факт -
Когда всадил в последний раз ей раком,
Меня пронзил, как молния, инфаркт.
С тех пор я, братцы, не люблю в Париже
Гостиницу в предместье Сен-Жермен.
Я заработал там инфаркт да грыжу
И кожу стёр безжалостно с колен.