ВСТРЕЧА ВЕТЕРАНОВ
Как прежде, в единенье наша сила,
Мы вместе – жизнь становится светлей.
Куда судьба нас только не носила,
Но мы за это благодарны ей.
Благодарим за радость и невзгоды,
За счастья миг и за печали час,
Не давят плеч нам прожитые годы,
Но мудростью они наделят нас.
Острее радость нам пронзает сердце,
Больнее ранят горе и печаль,
Но никуда от прошлого не деться -
Оно с годами лишь уходит вдаль.
Нас не сломили ни враги, ни время,
И с нами вся Вселенная поёт:
«Да, знаем мы, что наша жизнь – не бремя,
Она - души возвышенный полёт!»
ПРОШЕДШИМ ВЕЛИКУЮ ВОЙНУ
Живем мы тайным промыслом Господним,
Нам жизнь для счастья и любви дана,
Но побывали все мы в преисподней:
Блокада, оккупация, война…
Мы на Земле познали муки ада,
Но говорим: «Прошедшее не тронь!»
Наверно, нам всё это было надо,
Чтобы зажечь в себе Любви Огонь.
Чтоб в сердце, переплавленном войною,
Нашли обитель Состраданье, Честь…
Терпенья, трудолюбья нам с тобою
Не занимать и доброты не счесть!
Готовы мы без устали трудиться
И сеять благо щедрою рукой,
Чтоб тем, кто вскоре после нас родится,
Не знать того, что знали мы с тобой.
Чтоб на Земле не разгорались войны,
И каждый счастье смог свое найти
И жизнь прожить с улыбкою достойной,
Свети же всем, Огонь Любви, свети!
ВЕТЕРАНСКАЯ ДОЛЯ
Ветеран протянул свою книжку стыдливо:
«На бесплатное место, сыночек, пусти…»
«Нет местов!» - оглянулся старик сиротливо –
Ну, и как же покупки ему донести?
Уж не гнётся спина, непослушные руки,
Да и ноги не могут, как прежде, служить,
Сердце бьётся неровно, прерывисты стуки,
А ведь надо же как-то достойно дожить.
Разлетелись по свету и дети и внуки –
Одинокая старость. И, как не крути,
Не помогут ему достиженья науки,
Если восемь десятков уже позади.
А ведь нужно немного: лишь доброе слово,
Да внимание тех, кто моложе пока,
Кто, быть может, и сам доживёт до такого,
Что припомнит потом он того старика.
Вспомнит, что поспешил от него отмахнуться,
Торопился, был занят, пускай подождёт…
Но дела его вскоре к нему же вернутся,
И расплата за всё от него не уйдёт.
ВЕТРЫ - ВЕТРЫ
Плач по отцу
Ветры-ветры дневные страстные,
Ветры-ветры ночные нежные,
Вы услышьте меня безгласную,
Вы примите меня безутешную.
Крылья вы свои подарите мне,
Чтоб могла я летать, где хочется,
По лесам, полям, по воде, земле,
В край любой, куда сердце просится.
Облечу все холмы и кочечки,
Я к дыханью Земли прислушаюсь.
Где отца покоятся косточки,
Мне б найти – их покой не нарушу я.
Было прислано мне извещение,
Но не сказано, где похоронен был.
Не найти мне с тех пор утешения,
Нет могилки его средь других могил.
Ни креста нет над ним, ни имени,
И цветы принести ему некуда…
Ветер-ветер, ты подхвати меня,
Я не стану тебе помехою.
Мне б найти всего только горсть земли,
Той, где тело его упокоилось,
Чтоб впитала она эти слёзы мои,
И чтоб сердце моё успокоилось.
СУДЬБА МАТЕРИ
В двадцать пять она – ещё девчонка,
Муж-красавец, двое дочерей,
Но судьба уже, как бритвой тонкой
Жизнь разрезала не только ей.
Поразило, оглушило громом,
Слово непонятное «ВОЙНА»,
И несчастье поселилось в доме –
Вдруг солдаткой сделалась она…
Не успела к этому привыкнуть
И от слёз умыть свое лицо,
Не успела, словно мышка, пикнуть,
Вновь удар – блокадное кольцо.
Словно птица, над гнездом порхая,
В дом несла продукты и дрова,
Дочерей от голода спасая…
Через год она – уже вдова.
Нет, не описать мне вдовьи слёзы,
Как упала с криком на кровать…
О, какие вынесла ты грозы,
Скромно-героическая мать!
Разве ты могла узнать заране
О девятистах блокадных днях,
Растопив буржуйку утром ранним?
Мысли все – о малых дочерях.
Как жила ты с ними всю блокаду,
Сразу повзрослев на двадцать лет,
Грудью встав в защиту Ленинграда?
Ты врагу сказала твёрдо «НЕТ!»
Ты всегда довольствовалась малым,
Ради жизни волю сжав в кулак.
Так прости ж меня, родная мама,
Коль я что-то делала не так!
ИСПЫТАНИЕ ВОЙНОЙ
Я помню, как тогда в сорок втором
Рыдала мать, сжимая похоронку,
Как вдруг затих наш опустевший дом,
Лишь на буржуйке чайник плакал тонко.
Не поняла тогда свой приговор –
Для этого была я слишком малой,
Лишь мамин крик я помню до сих пор,
С ним рухнула она на одеяло.
Все дни блокадные слились в единый день:
Конца не видно, было лишь начало,
Накрыла голода густая тень,
И артобстрел всех загонял в подвалы.
Шептала мать: «Немножко потерпи,
Глотни водички, съешь щепотку хлеба,
Плотнее одеяльце подверни,
Ещё успеем мы попасть на небо.»
Тот день продлился девять сотен дней,
И «фриц» давно уже к Берлину драпал,
Но кружит мысль над головой моей:
«Ведь немцы моего убили папу!»
В сорок четвёртом – школа, первый класс,
Заполнили приёмную анкету:
«Кто мама, имя, кто отец у Вас?»
«Убили папу, папы больше нету…»
Подружки беззаботные мои
Приходят в школу после воскресенья
С рассказами, как папа их водил
В кино, в театр и угощал печеньем.
Понурив голову и радость их щадя,
Когда из глаз солёный дождь закапал,
Я грустно повторяла про себя:
«А немцы моего убили папу!»
Я понимаю – папу не вернуть,
Мне с этим жить и завтра и сегодня,
Но не хочу узнать когда-нибудь,
Что недруг у кого-то папу отнял!
ЛЮДОЕДКА
Однажды мама в гости собралась,
Двух девочек на санки посадила,
Но, муфту надевая торопясь,
Она ключи от дома позабыла.
На санках детки, обнявшись, сидят,
И личики их светятся надеждой,
Сегодня развлеченья предстоят -
Прокатятся они дорогой снежной.
На улице погодка хоть куда,
Морозец лёгкий, солнце светит ярко.
Как весело быть с мамой иногда,
Для девочек нет лучшего подарка.
В парадной стихли мамины шаги,
Светло вокруг и никого не видно,
Но вдруг как будто бы из-под земли
Старушка незнакомая возникла.
«Хотите, девочки, конфетку дам?» -
И дети смотрят, ожидая чуда.
«За тем углом, недалеко, вон там…
На санках быстро довезу дотуда».
Тут, за верёвку санки подхватив,
Она помчалась. И откуда силы?
А девочки, дыханье затаив,
Конфетку ждут от той старушки милой,
Но не успели радость обрести –
Вдруг мама вихрем санки догоняет,
Перехватила их на полпути
И дочек у старухи отнимает.
Безумье жжёт старухины глаза,
Огонь горит в них, словно пламя ада!
Гляди, Господь! Рыдайте Небеса!
Ведь это - ленинградская блокада!
ЗОВ СВОБОДЫ
Несётся вскачь, почуяв волю, конь,
Не ведая хозяина заботы.
В нём первозданный запылал огонь,
Его пьянит сознание свободы.
Он закусил в безумстве удила
И мчится, под собою ног не чуя.
От жизни, что вчера была мила,
Он убегает, гневно негодуя.
Горит земля, и не видать дорог,
Вокруг одни колдобины и ямы,
Но конь забыл отеческий урок
И мчит, не разбирая, только прямо.
Уже огонь ему спалил бока,
И выбиты в безумной схватке зубы
Он думает, что цель недалека,
И он получит то, что сердцу любо,
И сможет, наслаждаясь ветерком,
Резвиться всласть на золотистой ниве
И, вскормленных кобыльим молоком,
Растить потомков с шелковистой гривой.
Закинув голову, он видит даль небес,
В плену мечты готов он дальше мчаться,
Хоть вытоптано поле, сгубпен лес,
В котором он мечтает разгуляться.
Отброшен он назад на двести лет,
Помчавшись без дорог за синей птицей.
Ему пора бы посмотреть окрест
И надо бы давно остановиться.
Ведь, снова нацепив своё ярмо,
Теперь пахать ему придётся вдвое,
Надеясь, что когда-то всё равно
Для правнуков он завоюет волю.
МОЛИТВА О БРОШЕННЫХ ДЕТЯХ
Этих глаз миллионы в бескрайней России,
Глаз отвергнутых брошенных всеми детей.
Боже праведный, Боже, придай же мне силы,
Дай мне сил в покаянной молитве моей!
Нет в руках моих мощи и денег в копилке,
Жизнь прошла в изнурительных честных трудах.
Я, как путник, стою у дорожной развилки,
Где и вправо и влево – погибель и крах.
Каюсь я, что у власти безвольный правитель,
Что служитель закона творит произвол,
И растление в души приносит целитель,
А детей малолетних – на жертвенный стол.
Как в глаза мне глядеть сытым чистеньким детям
После взглядов голодных, протянутых рук?
За младенцев погубленных каждый в ответе
И при жизни достоин он адовых мук!
Помоги мне, Господь, я молю о прощенье,
Ты прости мне бессилье, покорность судьбе,
Ты покинутым детям даруй воскрешенье,
Пусть заблудшие души вернутся к тебе!
Пусть поможет им в жизни мое состраданье,
Пусть молитва моя принесет им любовь,
Помоги им, Господь, с высоты мирозданья,
Дай России из ада возвыситься вновь!
О прощенье молю, сердце кровью исходит,
Пусть Твоя благодать к этим детям приходит!
НОВОГОДНЕЕ
В распахнутую дверь врывается мороз,
Клубится белый пар у низкого порога.
Скажи мне, добрый Дед, что ты теперь принёс,
И почему меня преследует тревога?
Тревога за родных, которых я люблю,
За тех, кто верой жив и кто не верит в Бога
Тревога за страну несчастную мою,
За будущих детей гнетёт меня тревога.
За тех, кто примет мир из рук своих отцов,
Кто верит, что их ждёт прекрасная дорога,
Но, трезво оценив наследие лжецов,
Сумеет дальше жить, не проклиная Бога.
Так чем же, добрый Дед, порадуешь теперь?
Сумеешь ли меня от всех тревог избавить?
Закрой же поплотней распахнутую дверь –
Я с Новым Годом всех хочу теперь поздравить!
КРЕДО ЖИЗНИ
Кровавой раной через сердце
Прошли блокада и война –
Любовью хочется согреться
И жизнь свою испить до дна,
Земные радости и скорби
Не избегать, не отвергать
И жизни каждое мгновенье,
Как дар бесценный принимать,
Чтоб благодарности исполнен
Был каждый шаг и каждый миг,
Чтоб, принимая жизни волны,
Не утонуть в пучине их.
ЭТОТ МИР
Не прошу я у судьбы пощады,
Дней ушедших мне не изменить.
Я живу, и этому я рада,
Рада, что могу еще пожить.
Что могу, проснувшись на рассвете,
Свод небесный взглядом охватить
И подумать: как велик и светел
Мир, в котором выпало мне жить.
Сотворён гармонией небесной
Весь из малых и больших чудес,
Многогранен, как кристалл прелестный,
Мне дарован волею Небес.
Этот мир – сплошное совершенство,
Весь исполнен счастья и любви.
Хочешь жить в довольстве и блаженстве?
Так люби его, люби, люби, люби!
ДВЕ МАТЕРИ
Нам дано двух матерей иметь:
Ленинград нам колыбель качал,
А Москва сумела нас пригреть
В дни блокады – это наш причал.
Ленинград, зажав со всех сторон,
Враг стереть с лица земли хотел,
Жаждал услыхать предсмертный стон –
Голод, холод, шквальный артобстрел…
Но поднялся грозный исполин,
Встали жители плечо к плечу:
«Нет, не сдам пылающих руин,
В город я врага не допущу!».
И, как птица, крылья распустив,
Бережёт птенцов в своем гнезде,
Так и город всех детей своих
Стал спасать наперекор судьбе.
Перепуганных, больных, полуживых
Из объятий адских вывозил,
И столица Родины Москва
Городом, их приютившим, был.
Стала многим матерью второй
Древняя московская земля –
Тех московских ленинградцев строй
Приютила, бережно любя.
Распахнув объятия свои,
Встретила их, как родных детей.
Повзрослев со временем, они
Стали гордостью обеих матерей!
САЛОН «НА БЕРЕГАХ НЕВЫ»
«Глядя на луч пурпурного заката,
Стояли мы на берегу Невы…»
Давно прошли, промчались без возврата
Те дни, которые забыть не можем мы.
И в памяти живет державный гордый город,
Ковром дворцов покрывший берега,
Мостов, садов его чугунные узоры,
В гранит одетая могучая река.
Река, как мать, нам колыбель качала,
Учила нас бороться и любить
И светом чистым души наполняла…
Теперь, где б ни были, ее нам не забыть.
Давно земля другая под ногами.
Другие реки навевают сны,
Но свет Невы все также вместе с нами,
И вот мы здесь – «На берегах Невы».
Откроет дверь радушная хозяйка
В мир музыки, поэзии, мечты,
В страну стихов – прелестная всезнайка
И проводник к вершинам красоты!
ЗНАК «ЖИТЕЛЮ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА»
Не узнать блокадников нельзя –
Все имеем знак с зелёной планкой,
И какое дело вам, друзья,
Кто был пацаном, а кто пацанкой,
Ну, а кто уже в двенадцать лет
Начинял, чтоб бить врага, снаряды
И, преодолев голодный бред,
Спать ложился со станками рядом,
Кто не видел ни луны, ни звёзд
По ночам за светомаскировкой,
Под обстрелом кто в подвалы полз,
Сбросив с крыши зажигалки ловко.
Те, кто знал коптилки тусклый свет
И пытался отработать почерк
На тетрадях, сшитых из газет,
Вписываясь меж газетных строчек.
Беззащитных маленьких детей
Заслоняли мамы, папы, братья,
Мысль о детях делала сильней,
Вдохновляли детские объятья.
Перед той блокадой все равны,
Взрослыми иль малышами были,
Знак с зелёной планкой все они,
Пережив блокаду, заслужили!
Санкт-Петербургу от ЛЕНИНГРАДЦЕВ
Ленинградом тебе никогда уж не быть:
Вновь петровским зовут тебя градом,
Ты не будешь уже ленинградцев растить,
Но не сможешь забыть Ленинграда.
Пропечатана кровью в короне твоей
Та война, ужас смерти, блокада,
Миллионы погибших невинных людей
За свободу и честь Ленинграда.
До сих пор сердце стонет и плачут глаза
Доживающих век ленинградцев.
Не забудь их и ты, ныне город Петра,
За тебя ведь пришлось им сражаться,
И тебя им пришлось возрождать из руин,
Отдавая последние силы,
Чтоб гордился красою своей Исполин,
Охраняя ушедших могилы.
Пусть не будет забыт погребальный хорал
Записавший, как в новые святцы,
Имена тех, кто в битве тебя отстоял,
Жизнь отдавших тебе ленинградцев!