и ранним утром, стоит приоткрыть глаза,
сны разбиваются о веки, как посуда
себя приводишь ты из ниоткуда
спеша увиденное спеть, пересказать
недоказуемую внутреннюю жизнь
вложить в обложку, вставить в рамку, вылить
в бокал, и крикнуть в ухо ей — держись,
от сказки несколько простых шагов до были
но карандаш ломают судорожно пальцы —
не сузить до него слепой поток
мысль глубока, — язык людской убог
и смерти ткань не натянуть на пяльцы
ты просыпаешься в поту, бреду, весне
и ждешь немного, впитывая воздух
действительности. пять минут на роздых
и ты готов к привычной тишине
и так однажды днем тебя найдут —
в углу, с разодранным молчаньем горлом
как будто тайна отточила сверла,
устав томиться в солнечном аду,
и вышла, как выходят из дверей
вагона на последней остановке
не попрощавшись, глупо и неловко,
спеша освободиться поскорей
наступит утро следующего дня,
и звон ее раздастся в ком-то новом,
его к земле пригнув невысказанным словом
спасибо, господи, что не меня