Если кенаря посадить в клетку,
и еще – закрыть, положив холст –
сверху – пусть бы и холст белый,
да и прутья из серебра. Прост
кенарь вроде бы – в жар-птицы
не записан, в Сирины не прошел.
Только грудка его так золотиться,
словно солнце само отражает. Что
он может, когда – закольцован,
в саван спрятан да приручен?
И не светится даже… А петь – да что там!
И не думается ему – ни о чем.
Чахнет – числам не зная счету,
спит и спит – затекло крыло.
Если я тебя не увижу скоро –
станет тоже мне всё равно,
есть ли солнце за прочной клеткой
немоты. Разорви покров,
и пролей – в пелену рассвета
свет – живой, серебристый, твой…