Ваня мечтает об эполетах, хочет себе мушкетерский плащ, Танечка хочет в кабрио-лето только с Иваном – а здесь, хоть плачь, шпаги используют, только чтобы летом снимать с тополей котят, в мае нередко стоят сугробы (то-то Ромео у нас грустят), каждый мужчина в душе стремится стать рядовым, чтобы не решать, каждая женщина – стать Жар-птицей и от Ивана сбежать, сбежать.
Ваня зовет полдвора на ужин – к счастью, Татьяна идет одна. Маме все это совсем не нужно, мама невесела и бледна. (Мама приехала из Ростова, но не нашла свое место здесь. Скоро они с ее сыном снова съедут из этой Страны Чудес. Мама сидит как в холодной ванне с тех самых пор, как в ее бюро с гонки сошел и ее Иван, не взявший ни приз, ни ее перо).
Завтра суббота. С утра пораньше оба встречаются во дворе, и генералу от генеральши вдруг открывается, как дворец, место, где несколько лет назад не вырос квартал из шести домов – только один, от дороги задний, стал двухэтажен, пятиметров. Здесь, в постаревшем от пыли замке из долгостроя за их двором – здесь поворачивает ананке, здесь он целует ее (потом замок прославит его в рекламе, явится в сотне кошмарных снов), здесь он потом говорит, что мама с ним уезжает к семье в Ростов.
Здесь их пути, что я вел сначала к точке, уходят от точки врозь: парень, ширяясь цветной печалью, будет вводить алкоголь per os (позже, один из специалистов, и неплохих, по продаже грез, он, рядовой среди символистов, в жисть не решит ни один вопрос); девушка будет швыряться матом в тех, кто родился с иной судьбой, девушка будет умна, крылата, только не будет самой собой (а к двадцати она выйдет замуж – фьюйть – за царевича-дурака, в двадцать четыре родит, а там уж участь Жар-птицы недалека).
Пляска бесцельных, пустых романов тронет их меньше, чем всех других – что им семерки, когда в карманах будут тузы из отбоев их?
Стойте!
Спасенный с ветвей котенок просит у мальчика молока.
Путь проведен. Он неясен, тонок, но не сотрется сейчас, пока Ваня мечтает об эполетах, хочет себе мушкетерский плащ, Танечка ждет своего расцвета...
Девочка любит. И здесь – хоть плачь.