Прикосновение
Прикоснуться ласково к душе,
Ощутить ее благоухание,
Проникая в поле осознания,
Разглядеть тропиночки в судьбе,
По ступеням, рядышком взбираясь,
Обнажив трепещущую суть,
Выбирать единственный свой путь,
Подчиняясь главному, смиряясь,
И, с молитвою, покинув храм иной,
С покаяньем за прикосновение,
Вытропить шагами откровения,
Оставляя радость за собой.
Пора стесняться
Рейтинг?..
Пора стесняться.
Здесь ли – свалка,
Отхожее поле,
Или лазарет?
Нет?
За альтернативностью – в сосны,
Там разберутся, вали!
Стоит …ли?
Так ли уж праведен, голосящий вовне,
Много ли, в строках летящих, принял?
…Не святой…
Постой, кто ты, без пены?
Остаток сухой, равнение!
Впитывает поколение.
Ты очищаешь
Ты очищаешь грешную мою,
Читая недоступную главу,
И я тянусь к тебе за легкостью блаженной.
Лететь со светом верстами вселенной
И возвращаться в лоно бытия…
Люблю? О, нет – боготворю тебя
И припадая, за руку беру,
Веду, где ты, доверившись, внимаешь.
Нет, ты не знаешь все на свете, ты не знаешь,
Но видишь, чувствуешь, выравниваешь мя.
Поэта гоню
Поэта из себя гоню –
Достаточно, реальность так жестока!
А черный шепчет – мол, свободу продаю,
Купи за грош, до наступленья срока.
А я ему,- и кто ж тогда
Заступится и объяснит причины,
Омоет камни, сблизит берега,
Очистит душу грешную от тины?
Я не торговец – многое прошел,
В молчании во благо нет истока.
Узлы свои – в который раз под стол?
Но кто расскажет о коварности порока?
А может, в нем-то именно увяз,
Он вяжет душу эфемерностью желаний?
Так нужен мне, порою, "третий глаз",
Чтобы избавить близких от страданий.
В тебе – Ариадну
Ты прикоснулась шутя
Тебе мало меня было, мало,
Ты выращивала, любя,
Укрепляла, вела, поднимала,
Ты играла на струнах души,
Ударяя по клавишам тела,
Я кричал тебе "не спеши",
Но ты так ненасытно хотела!
Ты, по краю, в объятиях мук,
Разрывая туманности чада,
Выгрызала спасительный круг,
Как лекарство от древнего ада.
Эту силу не переломить,
Все дороги замкнулись спиралью,
Нанизавшись на прочную нить.
Я увидел в тебе Ариадну.
Экспонатом не был...
Я экспонатом не был никогда,
Но кто-то видно, порешил иначе –
И не дождавшись страшного суда,
Мой образ номерочком обозначил.
Я рвался из очерченных границ,
В ряду подобных бредил и метался,
Под взглядами жестокосердных лиц,
Под звуки нестареющего вальса
Раскачивал до одури судьбу,
И покаяньем вымолил прощенье,
И вот нагой перед природою стою,
И принимаю жизненно крещенье.
На номерах не я – они стоят,
Прицокивая, мягко улыбаясь,
Им в помощь – Бог, любовь, сухой заряд...
А я сегодня снова возрождаюсь.