Испарение о-л-е-г-а (История Одной Индивидуации) / Стихи.ру

Он вкусил позолоченного плода и рот его оказался полон пепла.
            Автор Известен


         Не знаю, как правильно это описать…. Ведь, если видишь что-то необычное и не веришь своим же глазам, отказываешься верить в очевидное лишь потому, что это непривычно, то как поверить в невероятное, если оно к тому же ещё и не очевидно?.. Другое дело, если читаешь астропрогноз или какие-то оккультные книги: здесь человек должен поверить, чтобы получить что-то или уберечься, т.е. его толкает к этому необходимость. Однако, как всё чаще и чаще намекают люди таких важных профессий как учёные и теологи, сверхъестественное – это такое же естественное, как и всё, что происходит в этом ограниченном лишь нашим сознанием мире. Просто все эти вещи, как правило, связаны с неприятными эмоциями: испугом, потрясением, растерянностью и т.д. Поэтому заранее мы уже настроены к восприятию иного, как к каким-то негативным переживаниям. А если что-то грозит нам плохими переживаниями, то лучше с этим не иметь дела…. Теперь кто-то нам рассказывает про то, как его изнасиловали инопланетяне. Конечно, он лжет или шутит, или почему-то не хочет от этого вылечиться. В наше время, конечно, никому не повредит встреча с хорошим психиатром. И я не стал бы возражать против такой встречи, только вот где их искать…Зигмундов на всех не напасешься, а уж Карлов* и подавно. Однако я наблюдал всего лишь самое настоящее испарение самого настоящего, хоть и очень необычного, ребенка…. Как бы там ни было, Олег испарился, и я хочу рассказать об этом, и кое о чем еще в этой главе.
                              Я уже говорил, и наверное не раз (повторение таки мать учения), что мое раннее детство прошло в индустриальном районе периода ударных пятилеток, где из-за обилия различных объектов апокалипсического значения, таких как, например, железнодорожное депо, дистанция, электростанция, цементный завод и т.д., дети должны были вырасти мутантами, что возможно отчасти и произошло. И на этом районе, и на мутациях мы еще более подробно остановимся на страницах этой книги. Хочу лишь сказать, что эти объекты лично для меня имели невероятно притягательную силу, просто магнитили, и со временем все эти гигантские сооружения, наслоения бетона, металла, проводов и кабелей, специфических запасов и смуглых недоброжелательных людей, стали одной из составляющих моего мира, который с определенной долей юмора можно назвать внутренним.
      Во время первых двух лет, нашей специальной дружбы с Олегом мы побывали везде, где только можно было, но чаще, наверное, нельзя.
После вечернего гвоздя в пальце, из дома меня отпустили аж через неделю, когда рана на пальце зажила. Вообще Бабушка сказала, что я буду наказан в течении месяца, пока не приедет мама. Это было ее распоряжение, которое она сделала по телефону. Когда я спросил «за что?», Бабушка объяснила мамиными словами - за то, что ухожу из дома неизвестно куда и пропадаю до ночи, занимаюсь гадостями и еще прихожу искалеченным. Откуда она знала про гадости, знала ли вообще, или, как принято, было говорить в моем недалеком будущем – «брала на понт»? Это мне было неизвестно, но я точно знал, что на душе у Бабушки было муторно, из-за того, что она поколотила такого маленького «дурочка-чудачка», выражаясь ее словами, как я. Теперь сердобольная Бабушка, конечно, захочет загладить свою вину перед несчастным ребенком, думал я, надо только подождать. Ждать пришлось не долго, и как то раз, когда Радик и Кира смотрели телевизор ( теперь родители забирали с собой Элю), а я тоскливо смотрел в окно, Бабушка подошла и нежно, мимолетно коснулась моей головы. Я обернулся. На лице Бабушки была таинственная мудрая и грустная улыбка, которая словно говорила « Я ведь все знаю, Максим…. Но ты иди, наверное, тебе очень нужно…» Она стояла рядом, сложив руки, и смотрела на меня, а входная дверь была приоткрыта. Выходя со двора, я решил, что спокойно пройду метров десять до угольного сарая, пока Бабушка видит меня из окна, а там рвану в детсад, что бы посмотреть, что мне там оставил мой загадочный друг. Но друг видимо только этого и ждал. Сразу как я оказался за угольным сараем, над моим ухом раздалось не громкое, но настойчивое жужжание. Точнее на этот раз, это было стрекотание, но с элементом жужжания и с легким эффектом реверса. Наверное, что-то серьезное, мелькнуло тогда у меня в голове….
   Всегда, когда мы куда-то собирались, и договаривались о встрече в условленном месте, Олег вдруг появлялся на подходах к месту встречи, и всегда сначала раздавалось это жужжание, а потом откуда ни будь из-за кустов, или из-за стены появлялся Олег. На этот раз, жужжание было особенным, и Олег сообщил мне, что мы идем на Кирамзитный!
Выбор этот был сделан не просто так: мама Олега, за несколько дней до этого, говорила, что на Кирамзитном должна произойти какая-то ужасная авария. Из-за того, что, вроде бы, не поменяли трубу, а теперь её поменять уже невозможно, так как от перенагрева оплавились какие-то там оси и залили металлом доступ к помещениям с локальными генераторами, от которых она работает. Чтобы трубу поменять, её надо остановить, то есть отключить. А отключить теперь невозможно, и она уже начинает плавиться. Трубой мы называли огромный вращающийся цилиндр, в нем плавилась смесь, из которой и делают керамзит. Эта труба имела в длину где-то сто метров и метров около тридцати в диаметре. С торцов она на что-то там крепилась. И вот, от перегрева и древности, стала медленно провисать. Откуда у не выходящей из дома тети были такие сведения, было мне непонятно. Но, что собственно вообще мне могло быть тогда понятно в отношении Олега и его мамы…(?)

      Мы прибыли на место катастрофы как раз в тот момент, когда труба уже заметно провисла и от очередного витка должна была вот-вот лопнуть в крайней точке прогиба. Весь персонал Кирамзитного заранее был эвакуирован. А так как аварию предотвратить было уже никак нельзя и оставалось только ожидать развязки, то никаких спасательных или каких-то там других команд, конечно, никто не вызывал. Хотя, на безопасном расстоянии, на всякий случай, стояло несколько машин пожарной помощи; участок был оцеплен ротой солдат, но они стояли далеко друг от друга на приличном расстоянии, метрах в трехстах, и, видимо, так были заворожены зрелищем, что на прошмыгнувших мимо них детей как-то внимания не обратили.
      Трубу было видно только издалека, так как завод стоял в низине, а на подходах трубу скрывал от глаз высоченный бетонный завод. Впрочем, в одном месте в заборе была дыра. Она была где-то в двух метрах от земли. Олегу такие высоты были по зубам. Поэтому к началу представления он уже сидел в той дыре, свесив ноги, почти напротив трубы, в метрах двухстах, а я хмыкал, упрашивая Олега помочь мне подняться к нему. Олег терпеливо объяснял мне, что это невозможно и что он будет постоянно держать меня в курсе малейших изменений в ходе аварии. Я же думал, что он просто ленится, и потому продолжал ныть и, почём зря, обвинять своего приятеля в том, что он никакой не друг, предатель и вообще…. Но Олег только отсмеивался. Это и спасло мне жизнь.
   - Ну, всё, конец! Щас она уже прокрутиться не сможет… – сказал мой комментатор.
   - Лопнет? – переживал я.
   - Как пить дать!
   - Ну, Олег… подсади…
   - Поздно … ****ец – зависла. Всё бля - лопается… бежим…
   - Потекла?..
      В этот момент я услышал страшный треск; после – удар, сотрясший землю, и какое то зловещее шипение, или урчание: вниз из пробоины в трубе хлынула лава. Сначала до меня донесся страшный, напоминающий гром звук, только прямо у самого уха. Затем был крик Олега: “Беги!”.
      Олег прыгнул, но земли не достиг, а завис в воздухе, зацепившись штаниной за торчащий из бетона в дыре забора обрезок арматуры. Я уже отбежал довольно далеко, чтобы чувствовать себя сравнительно безопасно и издалека наблюдал за беднягой. Он висел вниз головой и дергался всем телом, пытаясь сорваться с крючка…. Наконец штанина порвалась, и мой наставник грохнулся о землю. Он сильно разбился, однако встал и попытался бежать. Подпрыгивая на одной ноге, волоча другую за собой, падая и поднимаясь, он медленно удалялся от злополучной бетонной стены, когда вдруг стена рухнула прямо под пятки моего бедного друга. А в следующее мгновение волна раскалённой лавы сбила Олега с ног и погребла под собой. Я увидел только крохотное облачко пара над тут же окаменевшей массой там, где только что был Олег. Это было первым воочию увиденным мною чудом, хотя, в общем-то, оно и было объяснимо. Однако об этом я размышлял значительно позже, а тогда я с воплями бросился бежать, куда глаза глядят, пока не был пойман какими-то взрослыми дядями. Несмотря на оказываемое сопротивление, крики, укусы и брызгание жидкостями из носа и изо рта, мужчины принесли-таки меня в какой-то дом, где я был опознан откуда затем доставлен к Бабушке.
      Несмотря на голоса Бабушки, Киры и Радика я продолжал рыдать и биться в истерике. Тогда приглашенный доктор сделал мне укол, и я уснул.

*Если вы знаете фамилию Зигмунда, то уж конечно и с Карлом разберетесь, (затем возвращайтесь к Фридриху….) ну а если нет, то можно считать вас счастливчиком.