Меня убивали. Поставили к стенке,
Пытались распять на обычном кресте,
Из шланга водой ледяной обливали
И даже, как Жанну, — сжигать на костре.
И, Слово легко подменив Клеветою,
Пустили Молву по ушастой тропе.
Звенели тетивой, пугая стрелою,
Как будто я с ними в извечной борьбе.
А были в душе только горечь и жалость.
И стыд, что такие на смену идут.
Мой возраст — богатство: в нём совесть осталась.
Что ж с этими будет, когда доживут?