Кофе, остывший в чашке
с именем той, что любила,
и по спине мурашки -
скорее всего забыла.
Звук превращаясь в краски
рвал акведуков русла,
вновь не хватало ласки
опять неизведанно-пусто.
Жизнь, испещренная днями,
на ветер похожая в профиль,
любила встречаться с нами,
а я - лишь остывший кофе.