Ребёнок сидит внутри. Дышит. Почти живой.
Столетнее дерево сохнет. Дрова прогорят в трубу.
Вокруг намешано мира, и ухающей совой
Плодятся тела и тени. А он всё - бу-бу, бу-бу.
Никак не взрослеет. Чистый. Не хочет понять муру.
И я (беспредельно умный) в сравнении с ним дурак.
Я для него обёртка. Словесную кожуру
Снимает легко и просто. А я не могу никак.
Так вот сидит и дремлет. И обрастает мной.
Квартиры, дома, и деньги - всё для него мука.
Как в позапрошлой жизни - прижаться б к нему спиной...
Он точно не автор Мира. И сжатого кулака.