Наука умеет много гитик.
В годы моего школьного детства был в ходу карточный фокус, построенный на этой загадочной фразе. Фокус я с тех пор начисто забыл, но фраза почему-то осталась, и я произношу её всякий раз, когда встречаюсь с чем-то необъяснимым. Вот и сегодняшний мой рассказ – о вещах, для объяснения которых как раз и годится наука, умеющая много этих самых гитик.
Место действия – Париж, год 1788-й. Летний вечер. На ужин в доме графини де Грамон собралось избранное общество. Льётся вино, царят беззаботность и веселье. Среди гостей Кретьен Гийом де Мальшербе – министр, юрист, близкий друг короля Людовика XVI. Он произносит тост: “Выпьем за то, чтобы наступил день, когда земными делами начнёт управлять здравый смысл, хотя лично я до этого дня не доживу!”
Тост был встречен смехом и аплодисментами. Внезапно со скамьи у фонтана поднялся сидевший там в одиночестве поэт Жак Казотт, протеже графини, частенько читавший стихи её гостям. Хромая, он подошёл к министру и хриплым голосом произнёс: “Вы неправы, месье. Вы доживёте до этого дня – он придёт через шесть лет!”
Гости в изумлении стали переглядываться: не сошёл ли с ума любимый ими поэт? И не стал ли он одним из тех революционеров, что выступают против погрязшего в роскоши королевского двора, против самого короля и его супруги Марии-Антуанетты?
Между тем, поэт продолжал свои пророчества. Находясь как бы в трансе, он направлял свой стеклянный взгляд на того или иного из гостей и произносил им свой приговор. Глядя на маркиза де Кондорсе – математика и философа, женатого на одной из самых красивых женщин Франции, он провозгласил: “Вы умрёте на полу тюремной камеры, приняв яд для того, чтобы обмануть своего палача”. Затем поэт повернулся к популярному драматургу Николя Шамфору и сказал: “А вы 22 раза перережете себе бритвой вены, но умрёте лишь 6 месяцев спустя”.
Известный астроном Жан Сильван Бейли получил такой приговор: “Несмотря на ваши добрые дела и солидное образование, вы будете казнены толпой”.
Министр Мальшербе, пытаясь превратить эти зловещие предсказания в шутку, присел в поклоне перед поэтом и спросил: “Месье, коль скоро вы так много знаете о судьбе моих незадачливых друзей, не затруднит ли вас предсказание моей собственной судьбы?”
Казотт положил руку на плечо министра и посмотрел ему в глаза: “Мне неприятно сообщать вам это, месье, но ваша судьба похожа на судьбу вашего друга Шамфора – вы умрёте с позором от рук палача”.
К этому времени неожиданный шок от приговоров поэта несколько рассеялся, и гости стали приходить в себя. Один из них – закоренелый атеист Жан Ла Харп решил поставить новоявленного пророка на место: он недолюбливал Казотта, и чувство это было взаимным. “ А что же будет со мной? – спросил он. – Вы отправили всех моих друзей к палачу и забыли обо мне. Разрешите мне отправиться вместе с ними, месье, окажите мне эту последнюю услугу!” Гости расхохотались, но Казотт оставался холоден и невозмутим: “Я не желал бы вам ничего иного, месье Ла Харп, но судьба распорядится иначе. Вам удастся избежать казни, и вы станете благоверным католиком”.
Атеист Ла Харп – католик? Эта мысль была настолько нереальной, что гости пришли в восторг. Когда же их веселье утихло, графиня де Грамон высказала мысль о том, что палач, вероятно, пощадит женщин. Поэт печально посмотрел на неё, взял её руки в свои и тихо произнёс: “Увы, мой добрый друг, у палачей нет сожаления к женщинам. Вы умрёте на эшафоте, как и сам король!”
Король – умрёт? Какая чепуха!
Предсказания поэта были настолько смехотворны, что Ла Харп, вернувшись ночью домой, записал их в своём дневнике – для того, чтобы через положенный срок публично осмеять Казотта.
Однако, через год произошла Французская Революция, и пророчества стали сбываться одно за другим.
Николя Шамфор, сперва поддержавший революцию, стал впоследствии критиковать её максимализм. В 1793-м году, накануне предполагаемого ареста, он пытался покончить с собой, неудачно перерезав вены. Он умер несколько месяцев спустя.
Маркиз де Кондорсе принял деятельное участие в революции, был избран в Законодательную Ассамблею, но голосовал против казни короля Людовика XVI, за что с началом Большого Террора подвергся преследованиям. Он бежал, был объявлен вне закона, а когда вернулся, был арестован и посажен в тюрьму. 29-го марта 1794-го года его нашли в тюремной камере мёртвым – то ли от яда, то ли от истощения.
Графиня де Грамон окончила жизнь на эшафоте.
Астроном Бейли активно включился в революционную деятельность и добился высоких постов – он стал Президентом Третьего Сословия и мэром Парижа. Однако, его действия во время демонстрации на Марсовом Поле 17-го июля 1791-го года, когда по его приказу национальная гвардия разогнала толпу, вызвали гнев “народных масс”, и он вынужден был подать в отставку и скрыться в городе Нант. В конце 1793-го года Бейли был обнаружен, арестован и привезен в Париж, где Революционный Трибунал приговорил его к смертной казни. Как и предсказывал Казотт, его казнили, это случилось 12-го ноября.
Мальшербе, ушедший к началу революции с поста министра на пенсию, в декабре 1792-го года появился вдруг снова, предложив свои услуги в качестве адвоката Людовику XVI, судимому Конвентом. Он стал одним из защитников бывшего короля и первым сообщил тому вынесенный Конвентом приговор. Теперь ничего уже не могло спасти его от ярости жаждущей крови толпы. В декабре 1793-го года Мальшербе был арестован, приговорён к смерти и 22-го апреля 1794-го года лёг под нож гильотины вместе со своей дочерью и внуками – через шесть лет после предсказания Казотта о том, что он увидит день, когда земными делами начнёт управлять здравый смысл!..
Закоренелый атеист Ла Харп, потрясённый ужасами революции, действительно стал верующим христианином. Перед смертью он завещал свои дневники с описанием предсказаний Казотта монастырю, где он нашёл веру и приют.
Что же касается самого Казотта, дар ясновидения не принёс ему счастья. Он не смог предвидеть своей собственной судьбы – ареста, освобождения, повторного ареста и, наконец, смерти от ножа гильотины в возрасте 72-х лет.
Французская Революция, поворотный пункт в европейской истории, была, как известно, заранее предсказана Нострадамусом. Но более ранним её предсказателем был, вероятно, кардинал Пьер д’Айли, астролог короля Франции, родившийся в 1350-м году. В своей книге, опубликованной лишь в 1490-м году, кардинал писал, что самой судьбоносной датой в истории человечества будет год 1789-й (год начала Французской Революции). Вот его подлинные слова: “Если мир к этому времени ещё будет существовать, о чём знает только Бог, то произойдут катастрофические изменения, которые повлияют на наши законы и политическую структуру”.
Ещё одним предсказателем был немец Иоганн Энгелбрехт, которому в 1625-м году явилось видение штурма Бастилии. При этом некий голос с высоты приказал ему: “Поднимись и запиши то, что ты видел”, что тот и сделал.
Во время кровавых дней и дел революции всевозможные прорицатели расцвели пышным цветом. Большинство из них были, разумеется, шарлатанами, но некоторые действительно обладали даром предвидения, среди них – мадемуазель Мария-Анна-Аделаида Ленорман, ставшая впоследствии советчицей императрицы Жозефины. “Её предсказания были расплывчатыми, но таковыми были и катрены её великого предшественника Нострадамуса, – писал Шарль Гатти в книге “Они видели завтрашний день”. – Причина её успеха кроется в том, что она несомненно давала аккуратные предсказания большому числу людей, просивших её совета; в противном случае она просто не могла бы в течение полувека сохранять за собой репутацию самой успешной предсказательницы того времени”. Вроде гадалки Лины, вещающей на радио по средам.
По свидетельству самой м-ль Ленорман, в 1793-м году к ней обратился молодой Наполеон Бонапарт. Будущий император был недоволен тем, что ему не дают продвижения по службе, он собирался покинуть Францию и поступить на службу к туркам. М-ль Ленорман якобы сказала ему: “Вы не получите паспорта и не сможете выехать из Франции, где сыграете великую роль. Вас осчастливит вдова. Благодаря её влиянию вы получите высокий ранг. Но никогда не выражайте ей своей неблагодарности. Если такое случится, вам обоим не поздоровится”.
Затем, когда Бонапарт поднялся и собрался уходить, она процитировала ему по-французски слова третьей ведьмы из шекспировского Макбета: “Слава Макбету, который вскоре станет королём!” (“All hail, Macbeth, that shall be king hereafter!”).
Через несколько месяцев будущая императрица Жозефина, которая была замужем за виконтом Александром де Богарне и находилась в то время в заключении, послала м-ли Ленорман письмо с подробностями своего рождения и получила от неё такой ответ: “Генерал Богарне вскорости умрёт. Его вдова выйдет замуж за молодого офицера, которому звёзды предсказывают блестящее будущее”.
Когда Жозефина прочла эти слова, её память обратилась к острову Мартиник, где прошло её детство. Она была дочерью лейтенанта морской службы. Однажды, когда юная Жозефина бродила по острову, она увидела, что небольшая группа рабов собралась вокруг старухи-гадалки, которая предсказывала им судьбу, и остановилась послушать, что вещает гадалка. Та заметила её, вскрикнула, взяла за руку и казалась очень взволнованной. Жозефина спросила, смеясь: “Ты находишь что-то необыкновенное в моём лице?” “Да”, – ответила гадалка. Тогда Жозефина попросила предсказать ей судьбу. Гадалка стала отнекиваться, объясняя это тем, что Жозефина ей не поверит, но Жозефина настояла на своём.
Старуха сказала: “Слушай, что я скажу. Ты скоро выйдешь замуж, этот брак будет несчастливым для тебя. Ты овдовеешь, станешь королевой Франции, тебя ждёт много счастливых лет, но ты погибнешь, когда начнутся народные волнения”. Сказав это, гадалка поспешно поднялась и исчезла в толпе.
Сопоставив старое гадание с посланием м-ли Ленорман, Жозефина спокойно провела все 108 дней своего заключения во время революции. Тем временем её муж – генерал Богарне был казнён. Однажды утром в тюремную камеру, где Жозефина находилась вместе с графиней д’Агульон и двумя другими аристократками, пришёл тюремщик и стал сворачивать её матрас. “Вы, наверно, хотите заменить матрас мадам Богарне на более мягкий?” – осведомилась графиня. “О нет! – сказал тюремщик с усмешкой. – Матрас ей больше не понадобится. Сейчас её заберут в караулку, а оттуда – на гильотину”.
Услышав такое, соседки Жозефины по камере ударились в слёзы. Жозефина же стала успокаивать соседок, заявив при этом, что их слёзы и печаль совершенно напрасны, потому что она не только избежит смерти, но станет королевой Франции. Соседки посчитали её заявление абсурдным и продолжали рыдания. Жозефина, впрочем, оказалась права: революция повернула вправо, Робеспьер окончил жизнь на гильотине, матрас был возвращён в камеру, и перед тем как уснуть, Жозефина сказала подругам: “Вот видите – меня не казнили, и я буду королевой Франции!..”
Она действительно стала императрицей, но если даже и ждала смерти в начале неких народных волнений, её страхи были напрасны: она умерла в 1814-м году от воспаления горла. До конца жизни она пользовалась советами м-ль Ленорман.
М-ль Ленорман оказала значительное влияние на ведущих деятелей Революции, которые приходили в её небольшую квадратную комнату на 153 rue de Tournon, где стены были покрыты чучелами летучих мышей и сов, знаками Каббалы и скелетами. Революция создала опасную атмосферу, и люди были более чем озабочены тем, что ожидает их в эти смутные времена. Поэтому м-ль Ленорман не ощущала недостатка в клиентах. Она оказалась настолько успешной в своих предсказаниях, что её приёмная была заполнена с утра до вечера. А поскольку она, вместо того, чтобы уходить от неприятных предсказаний и отказываться от некоторых клиентов, предсказывала многим смерть и несчастья, это расценивалось как честность и привлекало к ней ещё большее число жаждущих узнать свою судьбу.
Она предсказала княгине де Ламбель ужасный конец, а Лазару Хоку – блестящую карьеру генерала и смерть в возрасте до 30 лет. Художник Давид, певец Гара, актёры и актрисы, такие как Тальма и мадам Ракорт, политики вроде Барра и Тальена, и множество других – все они просили её приподнять занавес, скрывающий будущее, для того, чтобы взглянуть на свою судьбу.
Как вспоминала м-ль Ленорман, однажды поздней ночью в начале 1793-го года к ней заявились тайно все три демагога – Марат, Сен-Жюст и Робеспьер. “Когда я читала их ладони, моё видение затуманилось, и мне показалось, что я вижу их тонущими в море крови”, – признавалась она. “Вы все погибнете в течение года, – пробормотала м-ль Ленорман и повернулась к Марату, – вы будете первым”. Марат рассвирепел и закричал, что за такие слова он отправит её на гильотину. Робеспьер же принял это известие спокойно и заметил, что пророкам надо бы выдавать такие же свидетельства, какие Гораций предлагал выдавать поэтам. В конце концов, все трое, не желая выглядеть перед женщиной напуганными, посмеялись и ушли.
Когда Марат был убит Шарлоттой Корде, Робеспьер, уже в одиночку, пришёл опять к м-ль Ленорман. Во время гадания на картах он, к удивлению прорицательницы, вытаскивал свои карты, закрыв глаза. Последняя карта оказалась девяткой пик – картой, обозначающей обречённость. “Я была, вероятно, единственной особой, которая заставила этого монстра обнаружить свой страх, – писала позднее м-ль Ленорман, – того, который никогда не склонял головы перед королём”.
На этот раз Робеспьер не отмахнулся от предупреждения: он велел арестовать прорицательницу и заключить её в тюрьму Петит-Форс как контр-революционерку. В тюрьме м-ль Ленорман утешала своих соседок-аристократок, предсказывая скорый конец террора. Она спасла от гильотины м-ль Монтансье – бывшую директриссу придворного театра, которую должны были уже увести на казнь, послав той записку: “Притворитесь, что вы больны, и лежите в кровати. Вы избежите смерти и доживёте до старости”.
В 1804-м году Наполеон провозгласил себя императором. 28-го ноября этого года полиция перехватила письмо м-ли Ленорман к новоявленной императрице. В письме говорилось: “Французская сивилла (женщина-прорицательница у древних греков и римлян.) просит Ваше Величество оказать ей единственную услугу. Ваша природная доброта предохранит Вас от угрожающего Вам проклятия. Читая наново книгу судьбы, упомянутая сивилла узнаёт, что она удостоится милости Вашей августейшей особы. Вера в это укрепляется тем, что, читая о предстоящих празднованиях, намеченных в честь Вашего августейшего супруга, она говорит: “Вот ещё одно моё предсказание, которое сбылось”. Мадам, позвольте мне, проникшей сквозь тучи, скрывающие будущее, предсказать, что звёздный гений Наполеона даст жизнь новым свершениям, более грандиозным, нежели до сих пор ожидалось, и что будущие поколения, листая страницы его славного правления, скажут: “Франция и Европа ещё не знают его”.
С этих пор м-ль Ленорман ежедневно находилась под надзором полиции. Так, например, полицейский рапорт от 5-го марта 1808-го года сообщает: “Постоянный поток посетителей. Месье де Меттерних был здесь в пятницу в 3 часа пополудни. Ему были изложены детали, касающиеся его должности, характера и деятельности. (Князь Меттерних, кстати, был в то время послом Австрии во Франции, а позже стал министром иностранных дел, пробыв на этом посту 40 лет .) Сопровождавшей его мадам Жюно судьба была предсказана также. Она уже была здесь на прошлой неделе вместе с мадам Леллеман, Грансенье и Кайли, все четверо вышли весьма поражёнными узнанным. На следующий день секретарь Каваньяри побывал здесь тоже и был не менее удовлетворён. Также месье Прево, адъютант генерала Жюно…”
Эти полицейские записи говорят об аккуратности предсказаний м-ль Ленорман больше, чем её собственные, весьма красочные описания, приведенные в её же книгах. Вероятно, она была слишком уж успешной. Полицейский рапорт в декабре 1809-го года гласит: “Предсказательница судеб м-ль Ленорман арестована. Почти весь двор советовался с ней относительно происходящих событий. Она составляла гороскопы самым титулованным особам страны, зарабатывая этим более 20 тысяч франков в год”.
Сама м-ль Ленорман вспоминала об этом аресте так.
В 11 часов утра 11-го декабря несколько полицейских прошли через толпу её клиентов в приёмной и вошли к ней в комнату. М-ль Ленорман сказала им с лёгким сарказмом: “Даже при большом моём желании, я не могу принимать новых клиентов, потому что мне предназначено судьбой быть сегодня арестованной”. “Вы не ошибаетесь”, – заметил один из полицейских, предъявляя ей своё удостоверение. Затем полицейские произвели в комнате тщательный обыск и конфисковали её “магический жезл”, но не тронули ни зеркала, принадлежавшего известному в 16-м веке астрологу Лука Джарико, ни Каббалу Заратустры, ни даже её коллекции из 33-х “волшебных” палочек.
Допрос производился в полицейском участке. Когда старший следователь, инспектор Вейре, спросил м-ль Ленорман, где она была вечером 9-го декабря, она ответила, что “старалась принести облегчение страждущей душе женщины, которая стала жертвой чёрной неблагодарности”. Она имела в виду свой визит (известный, вероятно, и полиции) к королеве Голландии Гортензии, дочери императрицы Жозефины. Жозефина и Наполеон незадолго до этого развелись.
“Что? Вы нападаете на императора? Объяснитесь, пожалуйста!” – воскликнул Вейре. “Всё это было в его гороскопе, который я составила много лет назад. Вот копия последнего гороскопа, составленного мною в 1807-м году”, – отвечала м-ль Ленорман, протягивая инспектору листок бумаги. Инспектор взял гороскоп и стал изучать его с нарастающим удивлением. Как утверждала м-ль Ленорман, этот листок хранился долгие годы в полицейском архиве. Проверить её рассказ не представляется возможным, потому что архив сгорел в пожаре 1871-го года.
В полиции ей предложили стать осведомительницей, но она отказалась, и через 12 дней была выпущена на свободу. Её арестовали снова в 1821-м году – за нелегальное, якобы, предсказание судеб.
Хотя многие весьма видные лица страны пользовались услугами м-ль Ленорман, это никак не влияло на её предсказания. В 1804-м году Жан Баптист Бернадотт, один из самых успешных наполеоновских военачальников, явился к ней под видом художника, и она, к его удивлению, предсказала, что он станет королём Швеции. Бернадотт прислал ей письмо (сохранившееся до сих пор), в котором обещал, что в случае исполнения предсказания он уплатит ей 10 тысяч франков. В 1810-м году Бернадотт был избран наследником шведского трона, а в 1818-м стал королём под именем Шарля ХIV. Обещания своего он не выполнил, но после его смерти королева-вдова выплатила м-ль Ленорман сумму в 10 тысяч франков.
Весной 1830-го года внебрачная дочь Наполеона и м-ль Лерой из Лиона Эмилия де Пеллапра, она же графиня де Бригод, потеряла мужа. Она писала в своих позднейших мемуарах, что была в то время безутешной. Её мать, стараясь отвлечь молодую вдову, убедила её отправиться вместе с ней к м-ль Ленорман, переодевшись в бедных служанок.
Эмилия писала: “Вскоре мы очутились перед гадалкой в чёрном берете, подчёркивавшем суровые черты её лица. Она начала с того, что уставилась на меня, затем стала перебирать свои карты, впрочем, обращая на них мало внимания, и сказала: “Вы предприняли много усилий, чтоб вас не узнали, и напрасно. Вы богаты и молоды, вас принимают за незамужнюю девушку, но вы женаты, и у вас семья. Вы страдали, но ваши печали позади. Вы – вдова, мадам, но очень скоро, до прихода осени, выйдете замуж снова. Вы не знаете своего будущего мужа. Даже не пытайтесь выяснять, кто он такой, потому что море разделяет вас, и он преодолеет два моря, прежде чем вас узнает ”. Затем она в ответ на мои вопросы добавила, что я встречу этого человека в течение двух месяцев. Я посмеялась и забыла об этом на следующий день”.
Графиня, однако, вспомнила о предсказании, когда обручилась с князем де Шиме, который прибыл в Тулон на парусном судне из Англии, чтобы присутствовать на отплытии французского флота в Алжир, путешествуя, как и предсказала гадалка, через два моря.
М-ль Ленорман утверждала, что в последние годы своего правления сам Наполеон стал её клиентом, и она предостерегла его, что ему угрожает английский генерал из Испании (которым стал Веллингтон) и что сова (Людовик XVIII) займёт орлиное гнездо.
Графиня Мария д’Агул вспоминала, что граф Веллингтон в 1818-м году просил м-ль Ленорман выяснить, кто организовал покушение на него.
Сама же м-ль Ленорман, одна из наиболее успешных предсказательниц своего времени, пережила кровавые времена, но не могла предсказать даты своей смерти. В разное время она говорила, что проживёт 108, 115 и даже 123 года. Одно из любимых её изречений было ”Ворон с утра означает печаль, ворон вечером – безнадёжность”. Она умерла 25-го июня 1843-го года в возрасте 71-го года в саду своего дома на rue de la Sante от инсульта. Инсульт случился оттого, что м-ль Ленорман увидела, как в окно её спальни влетел голубь, покружился и вылетел обратно. Поскольку она была близорука, она посчитала, что это был не голубь, а ворон.
2004 г.