Под крик «На коня! По одной! Наливай!»
ушёл от тебя твой последний трамвай.
И пиво вдогонку «Ну, выпей же! На!»
В обнимку девчонку. А дома – жена.
А утром – похмелье. А утром – вина.
А в мыслях – скорее хлебнуть бы вина.
И водки стаканчик от бабки как дар.
И жвачку в карманчик, чтоб скрыть перегар.
Но всем уже видно, скрывай – не скрывай.
Уходит (обидно) последний трамвай.
Джин-тоник вдогонку, наутро – другой.
И ты уже год не владеешь собой.
Просветы всё реже. Потеешь и ждёшь.
Ломает, корежит, пока ты не пьёшь.
Глоток облегченья как сладкая ложь.
И ужас, что завтра по новой начнёшь.
А жизнь так страшна, а глотнёшь – хороша.
Уходит жена. вслед за нею – душа.
И дети глазёшками смотрят, как ты
нетвёрдо идёшь вдоль последней черты.
Но трубы горят, и мосты сожжены.
И ты даже рад, что нет рядом жены.
Что прятать не надо портвейн по утрам,
по праздникам с матом бродить по дворам.
Свалился… Ну, что ж… Это так… Ничего…
Приветствует бомж тебя как своего.
Под хрип алкашей «Ну, быстрей наливай!»
уходит надежды последний трамвай.
И тошно до воя. А пальцы дрожат.
Пустой головою к асфальту прижат.
Все дни как один. И слились вечера.
И напрочь не вспомнить, что было вчера.
Куски выпадают из жизни твоей.
Мозги забывают, как звали детей.
И ты исчезаешь. И выхода нет.
И не различаешь реальность и бред.
И вот ты почти за последней чертой.
Но сзади вдруг тихо окликнут: «Постой».
И голос любви как последний трамвай:
«Ты можешь. Ты хочешь! Ты веришь!! Вставай!!!»
2010