Джордж Герберт. Странствие
Я долго шёл к высокому холму
Моей надежды.
О, как же тяжек путь к нему!
Пройдя тропою узкой между
Отчаяния бездной и скалой
Гордыни злой,
На луг Мечтаний с множеством цветов
Я вышел вскоре
И здесь остаться был готов;
Но недосуг... Дорогу торя,
Пройти я смог сквозь заросли Забот
Не без хлопот.
И в пустошь дикой Страсти я ступил;
Порой богата
Та местность. Но угас мой пыл, -
Всего я здесь лишился злата;
Лишь ангел*, что зашил мне друг-портной,
Всегда со мной.
...И вот холма достиг я наконец!
К заветной цели,
К надежде, где пути венец,
Карабкаюсь я еле-еле...
Увы! Там в озере вода одна –
И солона.
Как жала ос, меня пронзила боль, -
Везде страданье;
Я возопил: «О, мой Король!
Ужель мне слёзы – наказанье?»
…Потом лишь мною в сердце был прознан
Самообман.
Мой холм был дальше. Прочь отсюда, прочь!
Мне крик навстречу:
«Живым тот путь не превозмочь!»
«Коль так отвратно всё, - отвечу, -
И смерть прекрасна на пути моём,
И тихий дом».
* Ангел - золотая монета, получившая своё название по изображению архангела Михаила, убивающего дракона
George Herbert
(1593-1632)
The Pilgrimage
I travelled on, seeing the hill, where lay
My expectation.
A long it was and weary way.
The gloomy cave of Desperation
I left on th' one, and on the other side
The rock of Pride.
And so I came to Fancy's meadow strowed
With many a flower;
Fain would I here have made abode,
But I was quickened by my hour.
So to Care's cops 1 came, and there got through
With much ado.
That led me to the wild of Passion, which
Some call the wold;
A wasted place, but sometimes rich.
Here I was robbed of all my gold,
Save one good Angel, which a friend had tied
Close to my side.
At length I got unto the gladsome hill,
Where lay my hope,
Where lay my heart; and climbing still,
When I had gained the brow and top,
A lake of brackish waters on the ground
Was all I found.
With that abashed and struck with many a sting
Of swarming fears,
I fell, and cried, Alas my King!
Can both the way and end be tears?
Yet taking heart I rose, and then perceived
I was deceived.
My hill was further; so I flung away,
Yet heard a cry,
Just as I went, None goes that way
And lives. If that be all, said I,
After so foul a journey death is fair,
And but a chair.