Я клянусь, не могло это мне показаться,
Я клянусь, эти звуки мне режут по-зверски слух.
Я, естественно, тоже могу ошибаться.
В чём угодно.
Но в этом я не ошибусь.
Только вслушайся… ну неужто же ты не слышишь?
Только вслушайся в звонкий этот, истошный крик.
Он как будто ниспослан откуда-то свыше,
Он достиг своего апогея.
Высшей точки достиг.
От него не спасёт ничто – никакие беруши,
От него не спасёт даже всех колоколен бой.
Этот крик убивает и глухонемые, дырявые души,
Много надо ли,
чтоб нарушить их хрупкий покой?
Я представить боюсь, кто хозяином этих звуков.
Я представить боюсь, что за дьявол их мог издать.
От такого, пожалуй, что не откреститься ни кругом,
Ни крестом, ни святой водой
его не напугать.
Этот крик, этот вопль среди тысяч других узнаю,
Этот звук ни на что не похож, параллель не видна.
Это было однажды со мной, я уже вспоминаю…
Знаешь, это, наверное,
мне серенаду
поёт
тишина.