Мой друг не понимает не меня –
Себя, наивно-чутким пониманьем.
Мой друг – неповторимая Она,
Упорный остракон-изгнанник.
Она не пишет, а печатает стихи,
Чеканит по асфальту легким шагом.
Ночь затопила город и грехи,
Упавшие, как кляксы, на бумагу.
Грехи. Мои неосторожные слова –
Тебе, наивно-глупо, осторожно,
Шутя, наивность оказалась не права,
И грубость между нами невозможна.
Лишь вижу то, что «автор удалил…»,
Лишь верю, что нет власти над экраном,
Который – рукопись, которую спалил
Который мастер, заживляя раны
Душевные, глубокие, как ноль,
Как боль на ноль, как девять на двенадцать.
Прости меня – тебе мой хлеб и соль,
А мне – не изменить, но изменяться…