В июле 2009 года во время речного путешествие по Волге и Оке встретился с удивительным человеком – иеромонахом Митрофаном. В миру Юрченко Валерий Николаевич.
Он - боевой генерал. Выбрав в юности профессию защитника Родины, прошел путь от рядового до генерал-лейтенанта.
Иеромонах Митрофан рассказал, как пришел к своему монашеству. Он воевал почти во всех «горячих точках». От Афганистана до Чечни. Был в плену, не одиножды ранен. На теплоходе в один из вечеров я читал свои стихи, так и познакомились.
На память я подарил иеромонаху Митрофану сборник стихов.
Под впечатлением его рассказов и по действительному факту мной написана маленькая поэма-быль.
ТАШКЕНТСКИЙ ПЛЕННИК
(маленькая поэма – быль)
Иеромонаху Митрофану
(Юрченко В.Н.)
Ночь, окутав палубу прохладой,
Волгу серебрами одарив,
Нам от зноя принесла отраду,
И минора трепетный мотив.
День затих с делами до отказа:
За причалом - белый городок,
И к себе расположил он сразу,
Лег зеленым бархатом у ног.
Я сидел на палубе с биноклем,
Правый берег в западе истек.
Крики чаек в тишине замолкли,
Лес у Волги теменью промок.
Чувствую тепло чужого взгляда,
Искрами веселыми в упор,
Да и что в контакте еще надо?
И легко начался разговор.
Мы вели беседу, и неспешно
Он сказал о сборнике стихов,
О себе промолвился. Конечно,
О военной службе пару слов.
Нам волна картаво прошептала,
Слушая весь тихий разговор.
Я запомнил повесть генерала,
И в душе оставил до сих пор.
………………………………………
«Нам свободы дали до отвала:
Из Ташкента хочется домой.
А тогда я не был генералом,
Но понюхал пороха с лихвой.
Стали собираться мы в Россию,
Ведь служили, будто на весу.
За узбекский как-то попросили
Съездить в старый город на Чор-Су*.
На Чор-Су съезжаются дехкане,
Здесь товары славит вилоят**.
Пряности по воздуху летают,
Дыни мирзачульские*** манят.
Травы на прилавках не пучками:
Ворохом зеленые лежат.
Все это приправлено словами,
Как шафраном плов или салат.
Добрые слова – всему свобода,
И торгуясь, говоришь с родным,
Или просто покупаешь сходу,
Пробуя самсу, манты, нарын****.
Но внезапно ощутил спиною
Я укол от острого ножа,
Трое окружив, стоят со мною:
«Жизнь твоя не стоит и гроша!».
Молча, по толпе меня в машину,
Темную повязку на глаза,
Сходу визгом по дороге шины,
Жизнь моя спустила тормоза.
Что же надо, я пока не знаю.
Выкупа им вовсе не иметь.
Только бы афганцам не продали,
Это для меня, конечно, смерть.
Мы Ташкентом ехали не долго,
Звякнул цепью и залаял пес,
Стукнула по дереву щеколда,
Женщина спросила: «Что привез?»
«ХАла*****, ты не лезь в мужское дело,
Дай одежду, что нибудь поесть.
Пусть халатом он прикроет тело,
На себе оставит только крест».
Все забрали – сапоги, одежду.
Здесь меня, наверно, не найти.
Но в кресте оставили надежду:
Мне поможет вера на пути.
В яму опустили, что в сарае,
Крыша - это толстая доска.
В небо я взгляну теперь едва ли,
Вместо страха - липкая тоска.
Ночь пришла, и в голову полезло…
Юность, мама, степи, Аксуек.******.
А безделье нам порой полезно,
Жизнь умерит бесконечный бег.
Годы разложить и разобраться,
Глянуть на забытые мечты,
И в тоске не утонуть бы, братцы,
Верить, не порушатся мосты.
День ползет, а месяц пролетает.
Что со мной - никто не говорит.
Лишь надежды у меня не тают,
Тает тело, ноет и болит.
Скудное тряпье мое ветшает:
Грустный персонаж для драм.
Но однажды утром я решаю,
Требую причастия и храм.
Жалуюсь, что чувствую усталость,
Скоро смерть, наверное, придет.
Надо мне от вас такую малость -
Божий покажите небосвод.
«Церкви для тебя не сколотили,
Только правоверная мечеть».
«Жизнь мою вы на кон положили,
Пусть Аллах не даст мне умереть».
Улицы Ташкента оживали:
Криком обозначен минарет.
Доски надо мною открывали,
Божий я увидел снова свет.
Лестницей веревочной поднялся,
Свежею умылся я водой,
Луч надежды все-таки остался,
Так его лелеял под землей!
Улицей с усиленным конвоем,
Глаз не поднимая от земли,
Трое впереди и сзади трое,
С крестиком в мечеть и завели.
Шепотом во мне слова молитвы,
Вижу, сбоку подошел имам,
Острые глаза его, как бритвы:
«Знаешь ли, неверный, ты ислам?»
«Знаю и суру и Магомета,
Что-то по-узбекски говорю,
Только не добился я ответа,
Где найти дорогу к алтарю?
Разве ваш Аллах меня оставит?
Примет ли он искренность мою?
Коль не мусульманин его славит,
Место не найдет ему в раю?»
«С Богом, офицер, ты помолился,
Мирно из мечети уходи,
Твой хозяин чтоб не обозлился,
Скажешь от меня: «Имама жди».
Пятый раз молитва отзвучала.
Шепотом шуршало по углам.
Тихо, но надеждою звучало:
«Все-таки поможет мне имам».
Плов горой оранжевой на блюде,
Тошно от хозяйского куска:
«День наступит, утро еще будет?» -
Мысль летит, как пуля у виска.
«Ты бывал с оружием за речкой?
«Больно!» - говорил тебе душман?»
«Он молчал, а говорил мой «Стечкин».*******,
В той земле я кровь пролил от ран».
Кончились совсем его вопросы,
Стал узбекам что-то говорить.
Понял, что хозяина он просит,
Все же офицера отпустить.
Все почетны на Востоке гости,
Но имам – первейший из гостей,
«Нет!» - сказать, когда попросит,
Вряд ли сможет даже и злодей.
Вот луна над минаретом встала
Все устали и пора домой,
Голос у имама крепче стали:
«Этот офицер пойдет со мной!
Нам Аллах оказывает милость,
Ведь ислам – покорность и покой,
Пусть и он узнает справедливость!»
Бог или Аллах вершат судьбой?
Веры разной существуют люди,
Будды, Магомета и Христа,
Каждому своя опора будет,
Если в это веришь до конца.
Армию не бросил, без сомненья,
Ведь моя не кончилась война,
Служба Богу стала озареньем,
Как источник радости полна.
Многое прошел в «горячих точках»,
Ранен не единожды в боях,
Каждый день, порою даже ночью,
Вера в Бога - помощью в делах».
……………………………………………
Утром продолженьем разговора,
Волга открывала монастырь,
Била колоколен, словно хором,
Пели «Аллилуйя!» во всю ширь.
Мы тепло расстались на причале,
Руку на прощанье он пожал.
Чайки над волною закричали,
След в душе оставил генерал.
Февраль – сентябрь 2010
*Чор-Су – дехканский базар в Ташкенте.
**Вилоят – административно-территориальная единица Узбекистана.
***Мирзачульская дыня- выращивается в Сырдарьинском вилояте Узбекистана, отличается чрезвычайной сладостью и ароматом.
****Самса, манты, нарын – блюда узбекской кухни.
*****Ха;ла – женское имя, в переводе с узбекского – сияние.
******Аксуек – поселок в Джамбульской области Казахстана.
******* «Стечкин» - автоматический пистолет Стечкина АПС. Личное оружие офицеров, действующих в зоне активных боевых действий.