Ночь врывается в мысли,
Сметая оборону и разрушая стены,
Вспарывая, разрывая и отбрасывая.
Перед глазами чернота и разноцветные пятна.
Боль в душе расползается раскалённым железом по телу.
Больно так, что даже приятно.
И, где-то за пеленой сознания,
Мысль о том, что боль-то заслуженная,
А значит, божественная.
Хотя, это, впрочем, относится практически к любой боли.
Ноют старые шрамы на спине.
В руке перо. Почерневшее, будто обуглившееся,
Растрёпанное и одинокое.
"Как ты..." - ветер колеблет занавеси.
"Как ты..." - ехидно шепчет темнота.
"Как ты..." - гаснет свеча в углу,
Оставляя меня один на один с тенями.
Да. Как я. А точнее - я.
Последнее перо. Последняя память.
Кажется нелепым, что когда-то оно было белым.
Оно и еще сотни его собратьев
Складывались в огромные крылья.
Шрамы ноют. К дождю, наверно.
Смириться пора бы, да всё не могу.
Хотя знал я, конечно, что в Ангелах мне не место.
Но так хотелось... Хотелось прикоснуться к добру,
Хотелось помочь, защитить... Неуместно.
Ангелы не спорят с Богом.
А те, кто спорят, оказываются за порогом.
Ибо Бог всегда прав, всегда мудр, всегда справедлив.
Без тени иронии. Заслужил - расплачиваюсь.
Но крыльев больше не будет.
Крыльев. Больше. Не будет.