Те, кто жил здесь раньше, ничего не писали на стенах.
Они говорили,
курили,
пили,
ели,
спали,
любили и страдали,
а на старых обоях остались только пыль и копоть.
Но и это исчезнет бесследно, если их ободрать и сжечь.
Они бесшумно съеживаются в неярком огне, чернеют и ломаются.
Совсем немного едкого сизого дыма, который тут же рассеивается в воздухе,
горстка остывающего пепла на полу
да быстро растворившийся запах отчаяния, -
вот и всё, что от них осталось.
Застывший жир на плите.
Микробы под ободком унитаза.
Обеды разной скорости приготовления.
Разговоры,
желания,
страхи,
мечты,
сны.
Осознание и ощущение того, что все это - пепел и дым.
Может, потому они никогда и не писали на стенах?
Ни номеров телефонов,
ни предсмертных записок,
ни даже сакраментального слова из трех букв, -
ничего.
Ни капли чернил, которые могли бы впитаться в пористый бетон под бумажной кожей.
Пепел на полу в точности такого же цвета
серой безысходности, что и голые стены.
Они покрыты паутиной тонких трещин, похожих на старческие морщины,
а в остальном - девственно чисты чистотой старой девы.
Но если присмотреться, то можно заметить,
что их узор складывается в послание.
"ТЕМ, КТО БУДЕТ ЗДЕСЬ ЖИТЬ ДО МЕНЯ:
никогда
ничего
не пишите
на стенах".