В продолжение темы о «псевдонимах и анонимах», начатой в «Ответах корреспондентам». Не успеешь разоблачить один — они тут же себе два новых насочиняют. Под своей-то фамилией подлости да гадости публиковать неуютно, да и боязно, кишка тонка выйти на трибуну с открытым забралом. Вот и прячутся наши пакостники за свои ширмочки и фиговые листочки. А между тем псевдоним тоже многое о своём хозяине поведать может. Это почти то же, что чеховская или гоголевская «говорящая фамилия».
Ну кто не узнает Николая Куракина под сусально-опереточным псевдонимом Неждан Берёзкин? Да он ему подходит больше, чем его собственное имя! Звучит почти сатирически. Какая дивная гремучая смесь пошлости, дурновкусия, слащавого поэтизма! Живая иллюстрация к тургеневскому: «Друг Аркадий, не говори красиво!».
И что самое умилительное — Куракин, подобно страусу, искренне полагает, что он может под ним спрятаться! После своих глупейших виршей о Дольском, где он безуспешно пытался, передразнивая моё эссе о певце, приписать мне свои собственные пороки — жадность и вздорность, пишет на страничке рецензий: «Это ж надо, как Вы её сделали — её же словесами! Да так остроумно и удачно» (примерно так, точно не помню). И подпись: Неждан Берёзкин. Я не удержалась и подписала следом: «Своими же словесами, своими! Это ж надо: сам врёт — и сам же себя хвалит! Анекдот». Обескураженный Куракин-Неждан (не ждал такой подлянки! Думал, спрятался за маску, ан уши-то торчат!) тут же стёр мой бестактный выпад (правда глаза колет). Но от псевдонима, так любовно выпестованного в часы вдохновенных бдений, отказываться было жаль. Он ведь уже привык к нему , как к своему альтер эго. Даже в «круг избранных авторов» на сайте «стихи.ру» включил. То есть смотрите что получается: сам пишет чушь, сам себе отвечает, сам себя хвалит за эти ответы, и сам же себя включает в любимые авторы. Так ведь и до шизофрении недалеко!
Но Николай Берёзкин не одинок в своих невинных слабостях и пристрастиях. Составившая ему компанию Е.Мартынова-Данилова далеко превзошла его в изобретательстве всё новых шапок-невидимок, под которыми так удобно обделывать свои делишки. Но «говорящие фамилии» и тут выдают тщательно спрятанное авторское «мурло». «Козявка кусачая»! Ну разве не похоже? Какое гармоническое и органичное слияние формы и содержания! Правда, эта «козявка» бурно возмущалась и ерепенилась, когда я её вывела «за ушко да на солнышко»: это, мол, не я! Я тут случайно, мимо проходила! Такие же отчаянные попытки «уйти в несознанку», отречься от себя самой были и при раскрытии псевдонима Ядвиги Залесской, и Таволгина, и при уличении в соавторстве с Куракиным грязного анонимного пасквиля в газете «Жизнь». Жизнь (не газета, а реальная жизнь) со временем сделали всё это «тайное» явным. Единожды солгавший, кто тебе поверит?
Да и кто ещё, кроме Мартыновой, будет бросаться на меня, как на амбразуру, в защиту Куракина — своего гуру и учителя, чтобы не сказать больше, буквально через 5-10 минут после написанной мной саркастической реплики в его адрес в Интернете? Ведь она уже неоднократно демонстрировала это рвение прежде — и в прессе, как в местной, так и в центральной, и по радио («Это вам не «Письмо в пустоту»! — подчёркивала контраст между «пустым» содержанием моей лиры и — наполненной под завязку богатым внутренним содержанием — куракинской, так что даже ведущая передачи Макеева озадаченно спросила: «Да что ж Вы его так хвалите-то?»). И тут, под видом «козявки», не замечала, как проговаривается: «В списке читателей на странице Куракина она высветилась не раз». А что, у них с Куракиным в Интернете общая страница? И логин, и пароль тоже общие? Ну да, «мы из одной купели, все мы братья», как пишет Белла.
Ну кто ещё, в самом деле, мог накатать мгновенно в ответ на мою реплику о Куракине целую страницу дифирамбов объекту моей сатиры, перемежая их с уже хорошо знакомыми мне обвинениями в мой адрес, демонстрируя доскональное знание куракинского творчества и моих цитат? Неужели могла бы найтись вторая такая мартынова, готовая лечь костьми за своего патрона? Да ни в жизнь не поверю. В клубе «Диалог», конечно, много женщин, но такое не повторяется. Это уже был бы перебор.
Можно сколько угодно твердить: «Я не я, и шляпа не моя», но никакой цилиндр-шапокляк пакостливую старушку Шапокляк не скроет. «Да тут половина пользователей Интерента под псевдонимами, и можно полжизни разгадывать, кто есть кто», — огрызнулась она на меня. Помилуйте, зачем разгадывать? А ослиные уши, торчащие из-под маски, их ведь за версту видно! Мне, во всяком случае. Тоже мне, секрет Полишенеля. И «мужской» псевдоним Фломастер не поможет, — ведь под ним навязчиво рекламировалась статья Е.Мартыновой в «Литературной России» «На просторах русского вопроса» («Русский вопрос» — название книги Куракина — «бывают странные сближенья»!), а кто может помнить точную дату статьи пятилетней давности, кроме самого её автора? И подделки под псевдонародный слог: «а чой-то», «ноги плохо передвигат», «здоровски» с наивным расчётом: ну кто заподозрит в этом грубом и хамском слогане рафинированную поэтессу, исследовательницу Набокова, редакторшу журнала «Волга — 21 век», — тоже не спасают. Лицо, что называется — налицо. Впрочем, не удивлюсь, если под кличкой Фломастер скрывается и Куракин — статьи свои они давно уже пишут на пару. Разница в данном случае небольшая. «Мы говорим партия — подразумеваем Ленин». И наоборот.
Но надо отдать должное метаморфозам Мартыновой. Может быть, с её страстью к лицедейству ей надо было выбрать другую профессию? Театр или цирк? Цирк лилипутов, к примеру. Там «козявкам» самое место.
2010
Терпеть не могу псевдонимы,
их ширмы, павлиний наряд,
морфемы их «псевдо» и «мнимо»,
что правде противостоят.
Терпеть не могу эти шоры
и маски, где щели для глаз.
Как воры, заползшие в норы,
как звери, меняя окрас,
они мимикрируют в стае,
кусая исподтишка,
хвостами следы заметая.
Открыться — тонка их кишка.
По улице, мокрой от снега
и слёз на лице не тая,
не кто-то, похожий на некто,
а я, понимаете, я
бреду среди острых колдобин.
Не раз ещё, может, споткнусь,
но — пусть этот мир неудобен,
а я под него не прогнусь.
Не вывезет псевдокривая,
не вылечит мнимый покой.
Я имя своё не скрываю,
а ставлю его под строкой.