Солнце выпило зимнюю стужу,
Лучи рассыпав на дне,
Как капли засахарившиеся в луже,
Играют ноктюрн в вине.
Кружевные стелятся зигзаги
оранжевых звездочётов,
считают серебряные деньги во фляге
старцы, обитатели гротов.
Идёт по берегу стеклянный человек
С улыбкой прозрачною,
Пускает стебли, как орех,
Вонзая ветви беззвучные.
Соловьиные басни и песнопения,
Мерцающие блики воздуха
Не скроют акулье тление
И свирепые ветхие возгласы.
Усатые моржи и планктон
Водят хороводы дикие,
Вокруг слышен чешуи звон.
Беспечные и безликие…
Крабы и красные лобстеры
Приоделись в созвездия.
Круглые и безобразные, как глобусы,
Ждут географию и учительские возмездия!
К коралловым рифам прижалась,
Как сонное эхо к дереву,
Морская звезда, сливаясь
С грубым, ветвистым зельем.
Уснули уставшие волны
В бездонности синих долин,
И гладят их старые челны,
Спускаясь с чёрных вершин.
И нежатся пенистые ноги
В рассыпчатой наготе,
И режут их прочность пороги,
Вскрывая ядро в высоте.
Вниз падают белые перья
И дарят небесные своды,
Чудотворные гвозди видений
Тянут лица к свободе.
Шагаешь в ногу с беззвучием
И кроется в нём малодушие,
Как воздухом, играешь со случаем,
А он настигает с удушьем.
Не проще ли пальцы бескостные
И плоть обезкровленно бледную
Окунуть в пустоту гибкорослую,
Упиваясь её небывалостью?