С графинею мы озером гуляли,
как шквальный дождик нас загнал в кусты
и я, достав бутылку Цинандали,
с ней перешёл торжественно на ты.
Графини кудри бархатом сияли,
когда б я нагло ей сорвал банты,
но губы её алые взывали
разжечь фитиль развратной чистоты.
Но я был горд, мудрён, присветски чёрств,
был неприступен, словно дамский паж
и в рамках сохраняя абордаж,
графиней всей влеком был не по-децки,
но вид её довольной мины мерзкой
низверг мой толерантный куртуаж.
МН