Костры цыганские горели –
Горели ночь, горели день,
Вокруг цыгане песни пели,
И от костра плясала тень.
Плясала на лице цыганки,
Скрывая все ее черты,
И лишь глаза - ее приманки –
Сияли блеском красоты.
А я сидел, сраженный чудом,
Явившимся передо мной,
И ослеплен был лунным блюдом
И оглушен был темнотой.
Здесь переглядывались звезды,
Шептались языки костра,
И мне казалась несерьезной
Влюбленность юная моя…
Гитары песни, звон монисто
И пьяный смех цыган моих –
Все это было днем нечисто,
А ночью встало в лик святых,
И я сидел вином пьяненный,
Хмельной от глаз цыганки той,
Я был чудной, я был влюбленный,
Я околдован был мечтой.
Я подпевал не в такт, смеялся,
Гитару даже в руки брал,
С другой цыганкой целовался,
Но только об одной мечтал,
Я всюду образ этот видел,
Я всюду взгляд ее ловил,
Себя за робость ненавидел,
Зато ее почти любил…
Вино и песни – все смешалось
В моей уставшей голове,
Куда-то все вокруг помчалось,
Куда-то вверх, почти к луне,
И вдруг цыганка резко встала,
Качнулись бусы на груди,
Она меня околдовала…
А что же будет впереди?
Тугие струны застонали,
И юбки дрогнули на ней,
И тени на лице плясали,
А ноги двигались быстрей,
Звенели кольца и браслеты,
Стекали кудри по плечам…
Зачем цыганки так одеты?
Как раздевать потом их нам?
А с чем сравнить мне этот танец?
Пожалуй, можно лишь с костром,
Я сам нездешний, иностранец,
Но в ночь мне табор словно дом,
Я будто в сказке, будто в рае,
И средь цыганского огня
Мне так тепло здесь, в чуждом крае,
Костер цыган согрел меня…
Её костер разжег желанье,
Я вижу блеск в ее глазах,
Готов ей дать Богини званье
И сохранить в своих мечтах…
Она как искра, как виденье,
Она ярчайшая из звезд!
Какой же черт сквозь это пенье
Меня к цыганке той понес?
Она не стала отстраняться,
А закружилась вдруг со мной,
Я танцевал, не вырывался,
Отдался чарам с головой.
Кружи меня, моя цыганка!
Кружи меня, не отпускай!
И, если хочешь ты, гадалка,
Мою судьбу узнать – узнай!
Давай вина с тобою выпьем,
Давай станцуем у костра,
Давай с тобою яд просыплем:
Любовный яд в бокал вина!
Давай с тобой уединимся,
Давай забудем этот мир,
Давай с тобою удалимся,
Давай погрузимся в эфир…
Мы скрылись с глаз, ушли с веселья,
Остались в тишине вдвоем,
Ты мне покажешь танец тела,
А позже мы с тобой споем,
Не вижу я лица цыганки -
Одни лишь яркие глаза,
Сработали твои приманки!
Смотри сама, ведь твой весь я!
И снова разгорелось пламя,
И снова начался пожар!
С тобой готов, моя цыганка,
Лететь ко всем чертям в тартар!
Лишь покажи мне, что такое
Цыганов страстна любовь…
Я от тебя себя не скрою:
Во мне уже вскипела кровь!
Смешалось все в едином танце,
Все закружилось, понеслось,
Вдруг в сердце что-то заметалось
И там едва не взорвалось…
Грудь, плечи, руки – все смешалось
В одно прекрасно ничто!
Оно со мною целовалось,
Оно меня к себе влекло…
Прекрасней молодого тела
Быть может лишь одно вино,
Но если тело не одето,
То рядом меркнет и оно.
Широких бедер жар так манит,
Так манит тонкая рука,
Меня как хищника затравит
Одна улыбка лишь твоя…
Промчалась ночь в одно мгновенье
И, прежде чем увидеть лик,
Растаяла ты, как виденье,
Лишь я к губам твоим приник.
Куда ушла ты? Я не видел,
Но побежал, куда влекло,
Я так рассвет возненавидел,
Что не спасло меня вино.
Никто не знает ту цыганку –
Ее и в таборе-то нет,
Вот загадала ты загадку!
И где теперь искать ответ?
Я в таборе уж больше года
Тебя одну все время жду,
И мне свобода – не свобода,
Я сам себя не нахожу.
Я помню все: ту ночь, тот танец,
Те поцелуи, те глаза…
Я здесь уже не иностранец,
Здесь я живу и жду тебя.
Ты как лампада в темном храме,
Ты как наивные мечты,
Ты будто для умерших сани,
Ты – идол вечной красоты.
Костры цыганские сгорают,
Сгорали раньше, тлеют вновь,
Но вещь одну цыгане знают:
Сгорает все, но не любовь.
Напьюсь вина, возьму гитару,
И может тени от костра
Укроют не цыганов пару,
А снова лягут на тебя…
С 9.02.08 на 10.02.08