Снова звон послышался из соседней комнаты.
«Ещё одна ссора», - подумала она.
Она накрылась с головой одеялом.
Ей не спалось вторые сутки. Уж очень громко ругались, а потом мирились соседи. Она могла смотреть свои сны, просто закрыв глаза, даже не засыпая. Только ей мешали звуки, доносившиеся из-за стенки.
Свернувшись в маленький комочек, она представила, что вновь лежит на дне крохотной рыбачьей лодки, оставленной на берегу, и смотрит на иссиня-чёрное небо, усыпанное размытыми блестящими точками вместо звёзд. Снаружи дует сильный прибрежный ветер, а внутри она спрятана под тёплым покрывалом, принесённым с собой.
Иногда она, то немного приподнимает голову, чтобы посмотреть на море, как будто, чтоб убедиться, что оно ещё не ушло отливом в сторону горизонта, то испуганно озирается, опасаясь своего желания оказаться в открытом море. И ещё раз, убедившись в том, что она в безопасности, ложится на твёрдое дно этого маленького временно никому ненужного судна.
Из её наушников льётся музыка воды, говорящей голосом одинокой, но счастливой девушки:
«I’m the wave that leaves You,
My tides will kiss Your shores.
When my waves come back to You
The world is not world anymore.
I am breakers, I am storm,
I can see You on the shore,
Can You see me being water?»
Ей нравилось приходить в это место каждый вечер, когда небо засыпало. Она знала, что только море может украсть её одиночество. И волны вновь и вновь забирали её печаль глубоко на чёрное безразлично-холодное дно Мирового океана. Ветер перемен заставлял верить в бесконечный покой души, находившейся в этом, пахнущем настоящей живой рыбой и зелёными креветками, запутавшимися в тёмно-коричневых пучках морских водорослей, боте.
Закрыв глаза, будто прощаясь с небесными телами, а может и со своим тоже, она растворилась в шуме ветра, заглушавшего все её чувства, даже самые сильные, в громком прибое волн, резко падающих на тёмный песчаный берег, который ещё днём был светло-жёлтым, а теперь показывающий свой бунтующий нрав, и в запахе свободы, звучащей тише шагов чаек, и одновременно громче глухого стука её большого сердца. Неровные доски неуклюже стесняли повороты хрупкой шеи, и напоминали о неприютной сущности её владелицы.
Ей хотелось растянуть эти ночи, насколько это было возможно. Темнота сплетала все промежутки времени от заката до восхода в один безбрежный отрезок, в котором не было места ничему другому кроме бурунов, гулко бьющих о береговую линию, тем самым старающихся показать самоочевидное превосходство над зыбкой песчаной сушей.
Ей хотелось быть едва заметной незначительной частичкой безграничной картины вечности.
Она любила укрывать свою непокорность в глубине стёртого судёнышка, чтобы ощущать свою беспомощность. Без малейшей укоризны самолюбия.
[В тексте приведена песня группы Alphawezen - прим. авт.]
7.04.2008