Уходит ночь в немую пустоту.
Постукивая по сырым крылечкам.
Кухарки из обиженных толстух
Торопятся свой имидж сбросить в печку
И прыгнуть в молодильный медный чан,
Чтоб искупаться в молоке и мёде,
Чтоб златокудрый дурачок-Иван
Пришёл бы сам, причёсанный по моде.
На сложноцветных, собранных в лугах,
Гадают разомлевшие толстухи,
И нюхают под вечер всласть табак
Красавицы, испачкав зельем руки.
Под деревянный низенький забор
Подрыли лаз бродячие дворняги.
И носят часто головной убор
Невидимый рогатые парняги.
В той невидимке-шапочке Луна,
А может Шамаханская царица.
Факир - чудак - не пьёт совсем вина,
Всех веселит, а сам не веселится.
И бубен звонкий переходит в лай,
Лай монотонный - хуже этикета.
Собак отправим ночевать в сарай,
А сами в стог - в солому, в сено, в лето!