Знаешь, мне кажется, что у меня внутри что-то тебя узнаёт по голосу и уходит тебя встречать. А потом не хочет возвращаться, закапывается в твои волосы и остаётся у тебя ночевать. А ещё мои ресницы знают наощупь твои пальцы - твёрдые, исцарапанные, с с мазолями от струн на кончиках.
Вот сидеть бы всегда так в троллейбусе и целоваться, потому что только с тобой перила кажуться по-настоящему прочными. Вот так лежать бы, курить ромашки, снимать на камеру облака и глупые "однорукие" фотоснимки. Знаешь, от тебя по телу такие приятные мурашки, отрываться не хочется. Может к черту телефоны. Сломаем sim-ки?
Знаешь, мне кажется нам ничего не нужно, кроме света, пары окон, при полном отстутствии стен и акварели. Мы, наверное, можем любой день превратить в наше маленькое лето, в август, что бы фрукты уже созрели.
Слушай, а давай исчезнем и родимся в Лондоне, на Бейкер-стрит, будем жить в соседних домах, ходить вместе в школу и поженимся. И плевать тебе будет, что там моя подруга на это сострит, а мне что твой друг спошлит, не заменимся. Знаешь, я по утрам по привычке буду готовить кофе, который тебе запрещают врачи, вспоминать об этом у самой двери нашей спальни и бежать наливать чай. А за окном обязательно знаменитый лондонский туман, откуда-то взявшиеся грачи, и наши улыбки/отражения/существования невзначай. А вообще я чай даже из пакетиков не умею, хоть и попытки не редки, а ты говоришь, что вкусно. Ложь. А я лягу к тебе на плечо, несмотря на твою необъяснимую дрожь и буду есть с тобой сгущёнку с твоей тарелки. Наверное вообще это не зря , и мы, и наши детские лица. А ведь я тебя выдумала. И меня кто-то выдумал, мы оба чья-то фантазия, которая долго длиться. Мы нереальны, к сожалению, и свободны, к счастью, как птицы.
не спится.
пролиться.
забыться.
осуществиться.