В купальскую ночь... В ночь после после ежегодного бард-слёта в Альберт Ли... Забавное сочетание звуков – бард-слёта в Альберт Ли, не правда ли? В самую короткую ночь года канал ТКМ показывал эйзенштейновского «Броненосца Потемкина». ТКМ это Тёрнер Классик Муви, канал на котором 24 часа в сутки без перерыва на рекламу показывают классические голливудские и мировые фильмы. В коллекции старика Тёрнера и наш «Броненосец», и голливудские фильмы времен войны «Песнь о России» и «Северная звезда», чьи создатели уже после окончания второй мировой подверглись в Америке остракизму во времена маккартизма за приукрашивание коммунизма и пропаганду советизма. Я видел эти ленты тут же, в трансляции по ТКМ. Ничего особенного. Дружеский респект со стороны американских союзников нашему дяде Джо. Не без клюквы. Но о-о-очень уж низкорослой, без рэмбовщины. Нормальные и теплые фильмы о сражающейся России и Украине, мужественно противостоящих фашизму. В одиночку. Фильмы были сняты до открытия второго фронта. В одной из картин снялся наш гениальный актер Михаил Чехов, бывший муж любимой артистки Гитлера Ольги Чеховой. Ее тетка была женой Антона Павловича. А Михаил – племянником великого драматурга. В 20-е годы оба эмигрировали из СССР. Ольга осталась в Германии, а Михаил перебрался в Голливуд. В молодости я занимался по его системе подготовки актера. Очень зверская штука для психики. Школа Станиславского мне оказалась ближе. Как все-таки интересны судьбы русских за границей!
Взял вчера в библиотеке несколько фильмов в русском отделе. «Копейку» Дыховичного. «В начале славных дел» Герасимова, и «100 дней до приказа» Хусейна Эргенова. Такой whoйни, как то что сляпал Хусейн мне еще не доводилось видеть. Вот уж whoйня так whoйня! Такая чернуха, после которой даже самая лояльная к своей стране женщина в СССР 1990 года побежала записываться в «комитет дезертирских матерей». Я слышал и не раз, что в разваливающемся СССР, что в незалэжной РФ, что тут в Америке одну и ту же фразу из мамашиных уст: «И тогда я решила, МОЙ сын в ЭТОЙ армии, в ЭТОЙ стране служить не будет! Я сделаю все, чтобы мой мальчик там не служил». Приехали!
Если бы в 1941-м так говорили русские, советские, изо всех других республик мамаши, где бы были души наши? Где б родились мы? Когда численность русского народа Гитлер планировал сократить до минимума. А оставшимся надеть рабские ошейники и стерилизовать...
Какое ****ство! Какая гадость это ваша «заливная рыба»!
Извините старого солдата! Не сдержался. Но ведь без крепкого словца как тут обойдешься? Так и размослали, раздербанили державу, разлохматили ее ни в узду, ни в Красную армию. Сами. Собственными говеными руками. Как этот Хусейн, с его "шедевром". Ее даже пародией на Тарковского или Сокурова не назовешь. Без сюжета. Без смысла. Не удивительно лишь одно – имя режиссера. Хотя и носители чисто русских, славянских фамилий старались тогда, изо всех сил соревнуясь, кто больше грязи выльет на родину. Я смог выдержать лишь 35 из 70 минут порнографического бреда. И за эти 35 минут экранной who-й-knee так ничего и не произошло. Несколько эпизодов, не связанных между собой ничем. Зато каждый из них завершался смертью одного солдатика. Бедного мальчика, чье место не в строю мужчин, а под мамкиной юбкой. Нет, это даже не работа власовца, вернее, эсэовца из национальных дивизий, которых немцы много набрали из предателей нашего народа. Мое терпение лопнуло и я щелкнул пультом после того как маленький мальчик, лет 10-12, в белой рубашоночке, символизирующий ангела, во всяком случае в начальных титрах были обозначены и ангел, и смерть, в общем, этот мальчонка снял рубашонку и штанишки, а затем с голой торчащей пиписькой полез под одеяло к солдату. Смотреть дальше на эту педофилическую идиллию сил больше не было никаких и я выключил проигрыватель.
Конечно, если вспоминать другие советские пропагандистские фильмы, то и большевистский шедевр «Броненосец Потемкин» тоже не без греха. Офицеров там показали сплошь садистами. Попа – пьяным в попу мракобесом. Наверное, бывали и такие священники, иначе бы Пушкин не написал свою, ныне полузапретную, сказку о попе и его работнике Елде. И народ бы не насочинял кучу заветных сказок, записанных Афанасьевым, где попы выглядят... ну не очень примерными членами деревенской общины. Но вот так карикатурно обрисовать белых и героизировать красных, как это сделал Эйзенштейн тогда, а недавно в фильме «Адмиралъ» все перевернули на 180 градусов, наверное, тоже перебор. И не ползали на камбузе «Потемкина» огромные дождевые черви! По кускам вареного мяса! Из кипящего котла! Живые! Черви! Из кипятка! И убитый матрос Вакулинчук не был таким богатырем косая сажень в плечах, а уродился малорослым и хилым мужичком. Это в фильме он стал чуть ли не Иваном Поддубным по комплекции. А в жизни был невысок.
Про Сталина Радзинский любит петь песни, что, дескать, тот был карликом. И потому ему на мавзолее ставили табуретку. В тон Радзинскому пел покойный Окуджава, дескать, Сталин – просто лилипут. У Радзинского рост – 169 см. У Окуджавы – 171 см. Согласно бакинскому жандармскому досье, рост Сталина – 174 см... Ноу, как говорится, комментс!
И все же по силе художественного воздействия шедевр советского кино и антисоветская стряпня Хусейна не то что бы на одной полке в кинофонде не лежали, они прямо противоположны друг другу. Как бы ни грешил против исторических фактов Эйзенштейн, но его пропагандистский фильм стал величайшим шедевром молодого советского кинематографа. Ему аплодировал весь мир, видя в заре новой эры воплощение своих надежд. В том, что коммунистический проект проиграл в 1991-м, вина не Эйзенштейна или кого другого. В позднем СССР было немало проблем и внутренних противоречих. Но я не об этом сейчас. А о той подлой роли, сыгранной солистами «перестройки-перестрелки». Когда каждый из таких обличителей, вроде Хусейна, стал палить по своим же. А кто палил по своим в 1941-45 г.г.?
Вопрос риторический...
Я служил в Советской армии. Вернувшись домой на дембель, я прочитал вышедшую в 1987 году в журнале Юность повесть «Сто дней до приказа». Фильм, означенный в титрах, как экранизация этой книги, не имеет с ней ничего общего. Хотя там стоит фамилия автора, как со-сценариста. Но на самом деле Юрий Поляков не имеет к этой лаже никакого отношения. Вначале я тихо посмеивался, глядя на квазикафкианское безумие, разворачивающееся на экране. Потом меня стало просто тошнить. Да, в нашей роте и нашем батальоне, и в других соседних полках и в прочих частях СА бытовала дедовщина, другие «прелести» неуставняка. Но в то же время реальная жизнь и настоящая армейская служба не имела ничего общего с тем маразмом, что снял Хусейн. Я сам, как лирический герой Полякова, защищал молодых от своих же земляков. Я попадал в схожие ситуации. На полгода я был исключен из землячества за то, что заступался за русских парней, которых били-колотили наши джигиты. И эти полгода были, ох, как нелегки для меня. Драться приходилось каждый день. И не один на один, а один против всех. Как выжил, как не сломался, who его знает? Но под Новый год меня зазвали в каптерку земляки. После отбоя. Я думал, будут опять ****ить со страшной силой. Нет, я ошибся. Сами предложили мировую. Почему? Потому что люди. Все-таки люди. А не звери. Потому что мы были простыми советскими парнями. Потому что Новый год. Потому что, говоря комсомольским языком, я «портил им показатели». Даже выражались они казеным языком политработников. Потому что им было трудно держать масть и власть в роте, из-за такого отщепенца, как я. А мне уже было по who-you. Потому что те, кого я защищал, оказались... как бы это помягче выразиться? В общем, когда я валялся, отпизженный своими же, кое-кто из моих подопечных, кого я защищал от унижений и чмарения, подходил и украдкой пинал, добивал лежачего. Но я снова и снова поднимался и говорил, думаете, я сдался. А вот who-й вы все угадали!
Я давно уже всё и всем простил. Мне очень хочется встретиться и с теми, кто мне дорог и близок был в армии. С друзьями из Перми, Москвы, Подмосковья. Эти парни не были среди тех, кто пинал меня избитого. Но с еще большим желанием я встретился бы с седыми и постаревшими врагами своими. С теми, кого я ненавидел всей душой тогда. Мы были мальчишками. Глупыми. Драчливыми. Тупыми щенками. Сейчас, по прошествии многих лет, мне было бы очень радостно и тепло встретиться с каждым из своих сослуживцев. Интересно! Какими мы все стали? Как остальные прожили эти годы? Кто остался из нас в живых? И конечно же, я обнял бы каждого. И точно так же, как я сам простил всех, я попросил бы прощения у каждого. За то что плохо думал о нем. За то что ненавидел и презирал. Потому что сейчас, нет, на самом деле, уже давно я люблю каждого из моих сослуживцев. Ведь я положил, да с большим прибором, на ненависть! У меня теперь самое ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ в мире настроение! Я положил на насилие и злобу. Я положил на все темное и злое, что есть мире. Все то, что извращает человеческое в человеке.
23.06.2010 г.