охмелев каленьем белым
от увиденного сверху,
солнце опрометь летело
в заключительную веху
календарного раздела
уносило грузно тяжесть
полнодневного расклада,
как отжитую поклажу
из удушливости смрада
и растраченную важность
в лучезарности бескрайней
наполнялся взор слезою,
бесконечно благодарный
предзакатному покою
за возможность быть на грани