/Одноактная пиЭса. фантасмагория/
Висела карамель на ель,
Петров завел свою свирель,
Он был пастух и ел за двух,
он был непроходимо сух.
Но мир был стар,
И свет был пыль,
Считал до ста,
Считал ковыль,
Ловил он птиц
За птичий хвост,
Был мир из спиц,
Был свет не прост.
Петров большого был ума,
его сей ум сводил с ума.
На елке у мадам Крюшон
он прятал ум под капюшон.
И мир смотрел и злился он,
И свет седел, и жизнь был сон,
Петров ревел и уставал,
Но ум его, как та сова.
МАДАМ КРЮШОН:
Петров, сегодня вы бледны,
И будто бы без головы,
И будто бы лица овал
Вам Сальвадор нарисовал.
ПЕТРОВ:
Мадам, все так, увы, о, Вы...
И будто я без головы,
Смеются тучи, мир и свет,
Мой ум сегодня — пять котлет.
Мой ум сегодня — корнишон,
мой ум сегодня нагишом
ушел с утра за горизонт,
оставив мне дырявый зонт.
(МАДАМ КРЮШОН - Пожарному):
Достаньте шланг и бейте в гусь,
Я — ваша нынче каланча!
Седа, седа старуха грусть,
Отъела миру пол-плеча.
ПОЖАРНЫЙ:
Все так, мадам, но гусь ушел
Вслед за умом... нехорошо,
Слепа, слепа, мадам, тоска,
Она — ворона и треска!
Ваш алый бант, груди Монблан
меня всего изволновал.
Но я, мадам, на страже дров,
Зажечь пытался их Петров,
Отдать толпе, толпа — салат,
толпа — пижама и халат.
И мир глядит, молчит пиит,
И свет над дурочкой парит.
КОТ (умываясь):
На крыше жил отец и мать,
Луна была ему кровать,
А днем я спал и видел мир
Во сне, и свет был раньше сир.
И королей, и королев
Перевидал немало свет,
В лесу жил главный, звался лев
и был он в радость весь одет.
Отец-и-Мать был Робин Гуд
и был он в выстрелы обут.
Его колючий арбалет
однажды льву отдал привет.
Я спал, я спал, я — вещий сон,
я — Ромул и Пигмалион.
Мой хвост — берлинская стена.
Мой рост — три четверти вина.
ПЁС:
Мир в косы росы заплетал,
свет грел и всюду проникал,
индейцам танец песню пел,
и царь морской на дне сидел,
густыми были камыши,
росли гуртами малыши,
бровей не хмурил черных свет,
скорбя над жадностью монет.
ПЕТРОВ:
Мой ум кидался на людей,
он — великан и чародей.
Он вынул нож и вышел вон
на шесть из четырех сторон.
Подайте дверь! Рабы, рабы!
Подайте дверь! Я вас забыл.
(Убегает)
БЛИЗНЕЦЫ ОДИНЦОВЫ (хором):
Петров и в профиль и в анфас
Похож на меч и ананас,
Похож на лампу и вола,
Похож на краешек стола.
Петров столик, Петров стоног,
Петров наверно одинок.
ЛОШАДЬ:
И приходил ко мне Пегас
И говорил со мной не раз,
Он был не шут, не глуп, не вор,
Он был — язык, он был — дозор!
И человеку хлыст служил,
Когда он только нужен был,
В деревне жил слепой кузнец,
Ковал подковы и добро,
И мир не трогал зла оброк
И было белым молоко,
Трава росла, и далеко
Гулял сомнений хитрый бес
Под оком бдительным небес
И мир в дожди душ принимал,
И свет огромен был и мал.
ПЁС:
Мир — мор, отчаянье и гвоздь.
Я умираю, бросьте кость!
(Входит слепой кузнец)
СЛЕПОЙ КУЗНЕЦ:
Ковал добро, бросал в огонь,
мир — переполненный вагон.
кричали дети вслед: «Слепец!
Мир — карамельный леденец!»
Чугун решетки, сталь венца,
Подайте хлеба для слепца.
Отца не помню. Мать — нора.
Мир сделан ночью из ребра.
Мир сделан днем из холодца.
Подайте хлеба для слепца.
МАДАМ КРЮШОН: «Подайте ему».
(пёс, виляя хвостом, подает кузнецу хлеб)
РЫБЫ:
Все происходит в тишине,
Но вспорот брюха океан,
И мины мин плодят на дне,
И нефти кладбище — капкан,
Над нами яхты, катера,
Под нами участь ест подлодки,
Уходит время протирать
Стаканы для приема водки.
Все происходит, как туман,
Не от большого от ума,
Карась и щука, лещ и кит
Себе с тревогой ищут скит,
и мертвых рыб мутны глаза,
питает взгляд живых слеза.
МАДАМ КРЮШОН:
О, Господи! Завяльте щук!
Я всем и каждому прощу.
Давиду — камень и пращу,
Самоубийцам по плащу.
Завяльте щук! Петров! Петров!
От крика рыб трещит мой кров!
Нет, так нельзя, моя мигрень
не выдержит девятый день
претенциозной болтовни.
Уйми, Петров, уйми, уйми!
ПОЖАРНЫЙ (...разглядывая миниатюрную статую свободы на комоде):
Петров ушел. Упал в сугроб.
Лежит там, остужая лоб.
Свобода ростом с карандаш -
на перекрестке не продашь.
Ну, может быть за медный грош...
Мир на почтмейстера похож -
в конторке кипа телеграмм.
Есть телеграмма лично Вам.
(Протягивает телеграмму мадам Крюшон, она, нацепив на нос пенсне, читает, беззвучно шевеля губами, затем вслух)
МАДАМ КРЮШОН:
ГРАМОТА ЖАЛОБА ПРЕЗИДЕНТА мира
«на завтрак соль, на ужин соль,
в обед ко мне приперлась моль,
мол, новый выдумали яд
и дохнут моли все подряд,
потом пчелиная чета
приперлась, когда я читал,
разбился в кризис самолет,
лезгинку танцевал пилот
влюбленный, вот с ума сошел,
нехорошо, нехорошо!!!
Мадам Крюшон, мне нужен Зам!
Все это поверяю Вам!»
(Падает без чувств. Суматоха)
СЛУГИ (кричат):
Воды! Воды! Воды! Воды!
Где женщина без бороды?
Где волосатый гном Тарас?
Воды! Ах, черти, да чтоб вас!
(Входит заснеженный ПЕТРОВ):
Мадам Крюшон. Мадам? Аминь...
мир — нарисованный камин,
он — кисть, ворсинка и сурьма,
я стал бумажным без ума.
Я белый, словно анархист
и я, как девственница, чист.
Прощайте же, мадам Крюшон,
пусть воет челядь в унисон!
Разлейте подогретый грог,
трубите все в Роландов рог!
Вернее ста десятков сов,
шлю поцелуи, Ваш Петров.
(Все встают. Дамы достают большие носовые платки, дабы почтить состоявшуюся должность хозяйки елки Мадам Крюшон)
ЖУРНАЛИСТ (он же ПАПАРАЦЦИ):
приглашены почтить орлы,
расплакались «курлы, курлы»,
и совы выстроились в ряд -
ведь из-за них назрел парад,
пес, лошадь, кот и рыбы в банке,
пожарник скручивает шланги,
слепой кузнец немой и грустный,
как тот Боян, бренчит на гуслях,
и Одинцовы-близнецы
таскают сахаром щипцы
от горя и переживаний,
никто не даст им больше сани,
ушла их тетка и гроза,
глаза туманит им слеза,
(Петров, прерывает всеобщую скорбь)
ПЕТРОВ:
Мадам Крюшон, Мадам Крюшон,
Уму не нужен капюшон,
Я прятал ум, я Вас любил,
Зачем молчал, мадам....
БЛИЗНЕЦЫ ОДИНЦОВЫ(хором):
….Дебил!!!
(Входит мадам Крюшон в белых одеждах, голова повернута набок, мнет в руках цветную шаль. Говорит откровение. Её никто не слышит.)
МАДАМ КРЮШОН:
Мир, мой излюбленный Петров...
ПЕТРОВ:
Мой ум определенно нов.
МАДАМ КРЮШОН:
Достаньте шланг, весь этот свет...
ПОЖАРНЫЙ:
Продать свободу и портрет!
МАДАМ КРЮШОН:
Над миром язва и грибы.
КОТ:
Отец и мать расстрелян был.
МАДАМ КРЮШОН:
Мир сотворен, молчи слепец!
СЛЕПОЙ КУЗНЕЦ:
Кричали дети — леденец!
Кричали дети — жернова!
Кричали дети — трын-трава!
МАДАМ КРЮШОН:
Свет белый слиток и опал.
БЛИЗНЕЦЫ ОДИНЦОВЫ:
Петров — дурак! Петров — нахал!
МАДАМ КРЮШОН:
Берите мир, хватайте гроздь!
ПЁС:
Подохну скоро. Бросьте кость!!!
МАДАМ КРЮШОН:
Развесьте простыни и крест.
ЛОШАДЬ:
Я буду лучшей из невест
поэта в черном сюртуке
и роза красная в руке.
МАДАМ КРЮШОН:
Зажгите елку, рождество...
***
и свет в подсвечниках дрожал
и мир он за руку держал...