Институт телесных наказаний

 

От древних лет, с крестом христианским,
На Русь вступил и кнут и плеть,
Что б сечь рабов по воле барской,
Спиной за жизнь держать ответ.
Секли не шипко, для острастки,
Да провинившихся в татьбе,
Учили палкой вместо ласки,
Да кулаком по голове.
Обычное нравоученье,
Без злобы, дикости, вреда,
Воспитывали поколенье
Кнутом и пряником, тогда.
Кровавым солнцем обагренный
Над Русью запылал закат.
И смерть на острие каленом,
Принес татарский долгий ад.
Два века тягостных мучений,
Стенаний, боли и мольбы,
Борьбы, за право поколений,
Жить не под властию орды.
В тени лесов, в болотах топких,
Взрастал народ, что б скинуть гнет,
И воле княжеской покорный,
Согнал орду с родных широт.
Воспряла Русь, главы соборов,
Блистают золотом горя,
На башнях, в городах и селах,
Звенят церквей колокола.
Русь излечилась от недуга,
Взошла пшеница и овес,
И руки грубые от плуга,
Ласкают золото волос.
Казалось бы живи, Россия,
Молись, плодись и процветай,
Но жажда крови мучит зверя,
Тот зверь Руси великой царь.
Своими бешеными псами
Он травит православный люд,
Ни кто защиты не имеет,
В его объятьях страшных пут.
На кол посажен сын боярский,
Он стонет, а старуху мать,
Насилует опричник царский,
Отца, приказ, клещами рвать.
Затем разорванное мясо,
Отдать собакам на прокорм,
Что б всякий знал, царя опала,
Карает праведным судом.
Насиловали, жгли, казнили,
Сдирая кожу с тел худых,
Живыми в землю хоронили,
Ни за измену, ни за грех,
Так ради собственной забавы,
Когда болела голова,
В подвал спускался царь кровавый,
И жег покорного раба,
Каленым, огненным железом,
И насладившись мукой всласть
Он шел в свою опочивальню,
Что бы спокойно лечь там спать.
Но царь издох, плоть человечья,
Все ж тленна, век ее не долг,
Но зверь не умер, лишь в овечью,
Он шкуру влез, на малый срок.
И вновь война, проказа, смута,
Лишь вдовий плач, да волчий вой,
Россия пламенем объята,
Ликует смерть и кровь рекой.
Глумясь и скалясь иноверцы,
В кострах сжигают образа,
И с колоколен, словно шапки,
Слетают в низ колокола.
Недолго вороны кружились,
Недолго шабаш их гудел,
И кровию своей умылись,
Настал возмездия удел.
Восстал народ, воспрял из мертвых,
Изгнал поляков, сверг лжецов,
И волей избранный народной,
Царь сел на Рима третий трон.
И правил праведно до срока,
Любя и жалуя народ,
Любая власть – она от Бога,
И ни когда наоборот.
Так был воспитан люд Российский,
Принявший веру во Христа,
Приученный бояться Бога,
И к целованию креста.
Иного права для холопа
Не признает боярский суд,
И за крамолу, до измора
Его кнутом нещадно бьют.
Рвут ноздри, режут уши, пальцы,
И шлют в Сибирь с клеймом на лбу,
Что б каждый мог узреть в скитальце
Еретика или татьбу.
И не сыскать было в России
Спины без ссадин и рубцов,
Судьбы, не сломленной дубиной,
Учения без батогов.
Года летели словно птицы,
цари менялись и царицы.
Но кто б не влез на царский трон,
Холопье дело – класть поклон,
Терпеть увечье и побои
Бесправие и мордобоем,
Решать проблемы мирных дел,
Таков знать вечный наш удел.
Жить в унижении и страхе,
Подобно преданной собаке,
От старины, до наших дней,
Хрен редьки все ж не зеленей.