"И ночь пришла, дремуча, как бред, душна.
В горящих джунглях на крик кричит душа,
В горящих джунглях ревмя ревёт зверьё,
В горящих джунглях сердце горит моё..."
Софья Парнок.
1. колечко
*
считай. я начинаю с нижней «до»:
дозреть ли, дотянуться ли, добиться.
как птица, вдруг обретшая гнездо,
забыв про выдох, начинаю вдох.
считай. я не могу остановиться.
читай. мои уста немы, как раб.
как краб, познавший мудрость океана.
как пёс, что лижет кровь с уставших лап.
я – горе-самолёт, нашедший трап.
читай. взахлёб. неистово и рьяно.
листай мою записанную жизнь.
от первых встреч до титульной страницы.
как автор – первой книгой одержим,
держи меня, егорушка, держи,
пиши меня, егорушка, пиши.
листай. листай до самой синей птицы.
*
егорушка емелюшка иванушка
на печке дней я – молоко бегущее
то девушка то прямо баба-ягушка
колечко к полнолунию растущее
катись ко мне по пожеланью щучьему
катись ко мне по повеленью божьему
ночами днями летними пригожими
катись колечко в сроки вышло солнышко
иванушка емелюшка егорушка
*
тепло ли тебе девица тепло ли тебе милая
кружись кружись метелица напитывайся силою
тепло ли тебе девица тепло ли тебе красная
кружись кружись метелица да наполняйся радостью
ох сердце моё страстное ох сердце непослушное
егорушка мне сказанный судьбою-свахой суженый
глаза бездонны мокрые тепло мне свет мой батюшка
мне ночью вести добрые приснились.
баю-баюшки:
я выхожу из' дому
скатерть-дорога длинная
косами солнце свесилось
ажно до самой земли
Тот кто меня выдумал
стройной красою дивною
ловко играючи весело
сбыл и желанья мои
***************
2. камни
а хочешь – не хочешь, встаёшь в предначертанный круг,
где Солнечный Бог уронил одинокое семя.
разбрасывать жёлтые камни – Его досуг.
ты можешь собрать их, Икар.
есть ещё время.
Икар, сегодня ты сделал ещё один шаг –
чем ближе к вершине, тем явственней боль от ожогов.
но весь парадокс в том, что Солнце Икару не враг.
попробуй поверить. пока
это возможно.
и, если дан голос – ты должен исторгнуть звук,
когда одиночество в горло вонзится клыками.
пойми, что у Солнца, кроме твоих, нет рук.
твой выбор – гореть
за тех, кто возьмёт твои камни.
сегодня, взлетая, ты снова, касался лучей.
они обожгли тебе губы – и ты молчишь.
да и в церквах давно не осталось свечей:
тебе не хватает света –
и ты горишь.
и, в общем, не важно, Икар, что случится потом
и сколько отпущено месяцев, лет... или час.
карабкайся к Солнцу: оно – твой единственный дом.
про камни не думай.
их соберут и без нас.
***************
3. новый день
Ты строишь дом на семи ветрах, твои стены меняют цвет.
Вся звёздная пыль на твоих губах, руки плетут рассвет.
Но, когда случается новый день, твоя Муза всегда превращается в тень.
А ты ждёшь её –
ту, что зажжёт здесь свет.
Твои двери открыты, пока ты спишь. Ты смотришь зыбучий сон
про то, что как будто опять спешишь к тому, с кем едва знаком.
Но, когда нити солнца свистят, как плеть, твоё тело опять начинает петь.
И твою боль
не заглушить вином.
Твои руки в перчатках, зашит карман. Ты забыл, что такое плач.
Ты – ведущий крыс. Ты – себе капитан. Сам себе и недуг, и врач.
Но, услышав звон, обернись назад: вместо неба – гарь, под ногами – ад.
Кто сравняет счёт,
когда здесь начнётся матч?
Твои самолёты кормили птиц огнём, помахав крылом.
Пароходы лишили русалок лиц, вспороли им брюхо винтом.
Но, когда ты отпустишь коней пастись,
и, закрыв глаза, вдруг шепнёшь: прости!..
Ты увидишь её –
и захочешь её спасти.
Протяни ей ладонь –
и она тебя сможет спасти.
***************
4. яблоки падают в небо
То ли ночь, то ли просто остывшая куча золы
просочилась сквозь пальцы. На пальцах останется серость.
Чтобы выманить сон, ты считаешь у счастья углы.
Память ниткою тянется в ухо – как в ушко иглы
с острым именем Л., шелковистая тянется нежность.
Ты – последняя дочь. Ты – последняя дочь у отца.
Ты в лягушачьей шкуре. Ты смотришь, как падают стрелы.
А у стрел, как у слов, иногда не бывает конца –
в сердце льётся и льётся струя холостого свинца.
Но бывает, что сердце сгорает. И пахнет горелым.
Ты живёшь на краю. На краю каждый терем высок.
Ты не любишь оливки и осень. И слово «усталый».
Твой безличный гербарий лежит к лепестку лепесток.
Но когда ты сжимаешь в ладонях увядший цветок,
то цветок оживает. И даже становится алым.
Ты сдаёшься в аренду. Честней, чем отдайся ты в плен.
Ты приятна на ощупь. Что может сойти и за принцип.
Но, когда ставни быта слетают с петель перемен,
ты срываешься в ночь. А отсутствие прочности стен
ты меняешь легко на домашних и скучных непринцев.
Ты не кормишь синиц – просто с детства влекут журавли.
В каждой песне есть новый куплет. Есть известность припева.
А из каждых потёмок, как минимум, две колеи.
Ты стремишься оставить свой след в оболочке земли.
Если сильно хотеть, даже яблоки падают в небо.
***************
5. семицветик
*
по сусекам скребли да изба пуста одиночество горлицей хохлится
перед зеркалом кружит сомкнув уста то галдит и глядит – за околицу
али месяц укажет куда идти али радуга в небе совьётся в мост
но сидит во тьме на моём пути за оврагом страх да топорщит хвост
носом водит вбок щурит жёлтый глаз соловьём надрывается бесится:
а не сгинешь ли в предрассветный час прочь ступай возвращайся-ка девица
вёрсты вдоль дорог ночь меняет день ветер клонит деревья послушные
аль вертаться в дом что навеки мне
женихом будет милым суженным?
*
тридцать лет на печи и три года я
словно узник – в темнице не топлено
во дворе красным вышита ягода
да деревья старухами сгорблены
месяц хмурится: полно илюшенька
не с ноги тебе ясному соколу
сгинет со свету прочь сгинет душенька
там за лесом – болото с осокою
но от девочки я и от мальчика
я ушёл по тропинкам нехоженым
круглым глупым резиновым мячиком
я катился – дороги заброшены
из корытца водицу пил тёмную
дни ночами сменялись тревожные
ты ли волюшка вечная вольная
мне невестою будешь пригожею?
*
ты от холода продрог
но лети лети листок
облети как ветер землю
и вернись на мой порог
змеем чудным взвейся ввысь
самобранкой расстелись
воздухом или по дну –
три дороги свей в одну
небо звёздами зажги
путь-дорогу укажи
ты сведи красу-девицу
с молодцом в одну столицу –
пусть их встретит у ворот
счастье милое
счастье круглое румяное
смешливое
***************
6. мой бог
Тишина, словно вата, собой заполняет ночь.
Я тяну руку к свету, но чувствую лишь кровать.
Я, наверное, очень неважная падшая дочь.
И совсем никакая мать.
Мои платья прозрачны и ноги мои босы.
Сделав шаг, я отчаянно жду, что появится след.
Я дождусь, даже если однажды умрут часы.
Даже пусть через тысячу лет.
Моя поступь легка. Я циклична, как ветер и век.
Как вода – бесконечна, податлива. Зла – как огонь.
Это я притворяюсь снежинкой – и падает снег –
и ложусь, если тянут ладонь.
Это я прихожу тихой музыкой, если ты спишь.
Если долго смотреть в пустоту, то почувствуешь взгляд.
Моё имя рисуют на тёплом асфальте дожди.
И дороги рисунок хранят.
Мой мир аутентичен. Я слышала добрую весть:
Бог во мне – персонален и весел. И чем-то похож
на того, кто в тебе.
Ты ведь где-то же точно есть.
И, наверное, тоже ждёшь.
***************
7. пятикнижие. к иосифу.
"Мари, шотландцы все-таки скоты".
Иосиф Бродский.
1.
Всё так нелепо в нашем королевстве –
дождь, словно пьяный, мочится в кусты,
куда ни кинешь камень – сплошь кресты.
Иосиф, мы забыли всякий стыд!
Что в лоб, что в нос – кабак ли, монастырь...
Но, главное, рукой достать до детства.
Сквозь брызги солнца, разглядев под небом
упрямый, дерзкий, вечный Камелот,
как круглый рыцарь-дурень, лыбим рот.
Бросаемся к нему, не видя брод.
Но упадёт вниз маслом бутерброд,
и контур тут же обрисуют мелом.
2.
А кто в грехе, тот первый бросит камень.
История, мой дорогой Иосиф, –
больная дрянь. И первый шепчет «амен»
тот, кто с мечом. Но каждый что-то просит
для сердца, для ума ли – очевидно
крепчает вера с каждым днём. От страха.
Пусть страх ещё не повод для любви, но:
чем чётче контур, тем острее запах.
А в Ленинграде нынче стало скучно –
свет звёзд нам заменяет блеск витрины.
И, подустав, взирает равнодушно
надменный царь на сгорбленные спины.
Мы так давно потопли в лужах спирта,
что вкус воды забыт ещё в утробе.
Иосиф, путь любви далёк от флирта,
как от тюремных клеток путь к свободе.
3.
На слове «ты» пока поставим прочерк.
Что ж, одиночество – не худший из грехов.
Чтоб написать свой лучший из стихов,
Иосиф, мне б хватило пары строчек.
Да что там – строчки. Хоть налей, хоть вытри,
хоть землю ешь, хоть выжигай огнём:
как чётки, перебрав горох имён,
сбиваюсь всякий раз на «Дмитрий».
4.
день спит, не сосчитав до сотни.
плоть ночи режут фонари.
Иосиф, старый мудрый плотник,
ты знаешь, с кем сейчас Мари?
твоя Мари?
история стекает кровью –
кровь омывает алтари.
меч прикоснётся к изголовью
и ласково возьмёт Мари.
твою Мари.
а жизнь смешна. как час застолий.
как поцелуи во хмелю.
судьба легко смешала роли
от «непорочна» до «люблю!
люблю! люблю!»
любовь расправила, сложила, на откуп смерти отдала
Мари, что голову сложила,
и ту, что Сына родила.
5.
Приезжай на Московский вокзал.
(на Балтийский, Финляндский, китайский)
Будет день изумрудный и майский
(ну, и что, что по сводкам – февральский,
но обещана к ночи гроза).
Приезжай на Московский вокзал.
(в VIP-купе или просто в плацкарте).
Ты найдёшь моё сердце по карте.
Я приду в фиолетовом платье
и с немым обожаньем в глазах...
***************
8. идентификация
1.
ты так жаждешь любви, ты так жаден до боли
жалишь в самое сердце, меняешь роли
внутрь льёшься и льёшься расплавленной магмой
только этого катастрофически мало
наполняя меня своей кровью и плотью,
рвёшь оковы <со смерти> с неистовой злостью
ты мне ближе, чем кожа, держишь крепче, чем память
не отнять, не прибавить.
2.
войди в меня всей своей силой,
заполни меня до краёв
печалью своей, тоской,
своею бескрайней любовью.
я стану сердцем твоим,
прольюсь я твоею песней.
ты светом пребудешь во мне.
ты будешь жить.
3.
улетай, змей, улетай прочь
уноси змей всю тоску-печаль
на лугах-полях, да в степях глухих
отыщи, змей, мне траву чабрец
разыщи, змей, мне тимьян-траву
замешаю я ласку да любовь
нежности щипок да напёрсток слёз
капельку тоски по твоим глазам –
настою дурман из травы чабрец
улетай же, змей, в дальние края
уноси отвар на своём крыле
вылей мой настой на того, кто спит –
оживёт любовь, нежность расцветёт
капелька тоски остроту придаст
и проснётся спящий
4.
мышка вильнула хвостиком –
мышка разбила яичко.
у девочки тани фото
в руках и заплакано личико,
у девочки тани ёжик
теперь копошится в сердце –
колет сотней иголок тёплое мягкое тельце.
мышка вильнула хвостиком –
и побежала дальше.
девочке тане больно
от переизбытка фальши.
чистые звуки песни
теперь таня часто слышит,
таня сменила стрижку и бродит ночами по крышам.
мышка намаялась с хвостиком,
мышка притихла в норке –
разбитых яичек у мышки
в норке целая горка.
девочка таня ищет,
девочке тане пусто,
в девочке тане зреет очень странное чувство:
девочка таня точно
помнит, как будет дальше;
девочка таня видит:
чем ярче – тем меньше фальши.
девочка таня плачет,
смеётся и корчит рожи.
девочка таня знает, что непременно сможет.
5.
мой суверен, мне кажется, это ты
рукою мне машешь из темноты
зовёшь меня шёпотом из пустоты
из немоты
мой суверен, жажда не просит слов
мой суверен, жизнь состоит из снов
на перекрестье жадных семи ветров
смотришь из облаков
мой суверен, память сильней гвоздя
вода из кувшина чище дождя
под сердцем борется будто шутя
твоё дитя
мой суверен, когда ни взлететь, ни лечь
ты лёгкой накидкой касаешься плеч
мне вера поможет <себя> сберечь
до лучших встреч
***************
9. мой чёрный ангел
я – птенец, разоривший родное гнездо и не выпавший из него
по ночам я считаю на небе сов, но вижу всегда Его
я шла на выстрел бивших в упор – бивших на спор с собой
в моем теле спят гвозди, но, чувствуя сор,
я растеклась водой
а мой чёрный ангел поёт: «прости»
я кричу ему: мог бы меня спасти!
я была Саломеей, вскормившей боль,
моё море мертво, под ногтями – соль.
он смеётся мне красным печальным ртом
он говорит: «дом»
я была среди тех, кто сжигал матерей, кто младенцев кидал в печь
я заносила наточенный меч, когда мне кричали: бей!
словно фанатик, брала балахон с прорезями для глаз
каждый раз по ночам я слышу свой стон
и – отдаю приказ
а мой ангел смотрит в мои глаза
взвесив всё, что «против», и всё, что «за»,
преклонив колени, шепнёт: «изволь,
только помни, синоним признания – боль»
превратившись в точку меж ян и инь,
он говорит: «жизнь»
я спускала на воду «Титаник», я – та, кто огню проложил маршрут
я всегда здесь, но меня не зовут снимать кого-то с креста.
и, слыша крик из-под взорванных стен, я говорю: «аминь!»
я тебе отдаю свою волю – взамен
память мою возьми
но мой чёрный ангел кружит во тьме
я кричу ему: к чёрту всё! честь не в цене!
я сплетаюсь в кокон к отметке «ноль»
я, хрипя, говорю ему: «это – боль»
он взлетает к подножию спящих богов
он говорит: «любовь»
***************
10. мята
В сером омуте черти каются,
в тихом омуте – маета.
Распогодится – разыграется:
карта стелется, да не та.
За спиною – мгла; да неистово
справа – вьюжится; слева – тень.
В ней настойчиво и таинственно
зарождается новый день.
Солнце яркое, солнце ясное
путь-дороженьку освети.
В ночь парчовую, в ночь атласную
Птицу синюю запусти.
Птица синяя, птица сильная –
очи тёмные, два крыла.
Пей, залётная, пой, родимая, –
песня будет твоя светла.
Пой мне, лёгкая, птица редкая
о пути, что пройти дано.
Да о той Звезде, что – заветная,
освещает меня давно.
Расскажи, где дороги встретятся,
как сплетутся в одну судьбу.
Коль задумано, значит, слепится,
значит, свяжется наяву.
В сером омуте мята чудится,
в тихом омуте – маков цвет.
Раз погодится, верно, сбудется.
Если тень, где-то близко – свет.
***************