В шуршаньи шифера вдруг треск услышал я -
То крыша вновь обрушилась моя.
Ведь едет она плавно, неспеша,
Лишь в том, в ком еле теплится душа.
Но бурно помешательство моё!
И голова моя, как пики остриё...
Или полено... в общем некий жердь,
Стремящийся пронзить земную твердь
И, в мир воткнувшись, осью его стать,
Чтоб ласково медведей почесать...
* * *
Чесать медведей - это ли не цель,
Что каждому желанна?
А то кто снёс бы разложенье века:
Узор прозренья, вылазки тунца,
Морковь без разлепленья, Хуаниту,
Надменность мозг "имущих"
И Пинки, и озлобленного Брэйна,
Пинавшего отстойных?
. . но тише...
* * *
Отвлёкся я. И рифму потерял,
В пылу своём Шекспира переврал...
Ибо дарован свыше был мне бред.
На первый взгляд в том бреде смысла нет,
Но, словно стул, что сброшен был в обрыв,
И тайну людям так и не раскрыв,
Летел всё глубже, ухмыляясь, он,
Но вскоре был он в щепки обращён,
Вот так и я во тьме продолжу путь...
Тебе, мой друг, осталось лишь смекнуть -
Кто я? Как жил и что курил?
Философ я иль полный имбецил?
Зачем башка как пики остриё?
Безумно ли безумие моё?
Один совет: лишь мой проделав путь,
В изнанку жизни сможешь заглянуть...
Раз помешавшись, сразу ты поймёшь,
Что в мире правда там, где скачет вошь.
Меня не понимая ни на грош,
Подумал ты, что рифма будет - "ложь"?
Оно логично...