Одушевлённость свойственна любым вещам:
в ней самая их суть,
та что приходит незаметно по ночам,
когда я не могу уснуть,
что мышонком крадётся в дальнем углу,
что на дверце шкафа, как пером по стеклу,
пишет грустные стихи о любви,
чей взгляд неуловим,
чей взгляд неуловим.
Вот сетуя на пыль и неуместный ссор
разбросанных бумаг,
мой старый стол тоскливый начал разговор
о прошлых временах.
А шторы, играя со сквозняком,
бесстыдно смеются над стариком,
и он от досады скрипит
да листами шелестит,
да листами шелестит.
За спинкой кресла чья-то притаилась тень:
быть может, это я
её создал, угасший провожая день,
и бросил, уходя,
как якорь в закат, но корабль ведом
неотступным теченьем и уже за бортом
льётся ночь и плывёт луна
каравеллой у окна,
каравеллой у окна.
Скользнул осколок лунный в зеркала овал
и больше ничего
из будничных предметов он не отражал,
а только волшебство.
Так верно, так близко я вижу сейчас
пряди волос и блеск твоих глаз,
и, наверное, луна
тоже очень влюблена,
тоже очень влюблена.
Серебряными красками, что чуть дрожат,
на тёмном потолке
я вижу: нарисован дивный сад,
а кисть в твоей руке.
Цветы и деревья и даже следы
какой-то нечаянно упавшей звезды
в том сады нашли приют
и к себе меня зовут,
и к себе меня зовут.
Всё оживает в комнате и я живу
предчувствием весны.
И то, что снилось, с тем, что было наяву,
вот-вот сойтись должны,
на струнах гитары из счастья и мук
слагая немолкнущей музыки звук.
Где найти стихи к нему?
У любви слова займу,
У любви слова займу.