Евангелие о страстях
поётся в Чистый Четверг.
Четыре чёрных гвоздя
всё также остры в мой век.
Но каждый спокоен и тих,
и каждый принять готов
завет, пред которым стих
немеет в бессильи слов.
А страсти давно улеглись.
И ноша — приятно легка,
и жертвы кровавой угли
всяк держит без дрожи в руках.
Но слышен о новых страстях
рассказ досужий вполне —
в нём кто-то в болтах и гвоздях
распят на взрывной волне.
И вновь не принять, не принесть
тот дар, что может спасать.
И стынет кровавая весть
на чёрных от страха устах:
он — плотью своих сестёр
накрыл смертоносный дзот
и с песней пошёл на костёр,
с молитвой — на эшафот.
Гореть ли ему в аду?
Вдыхать ли безбрежный свет?
Я в сердце моём не найду
простой и ясный ответ.
Но слабый и тонкий луч
забрезжит в кромешной мгле,
и в тёмном моём углу
он что-то напишет мне:
тому, кто иллюзии за
распят в темноте веков,
без страха смотрит в глаза
лишь тот, кто распят за любовь.