Я, преждевременно погибший,
слагал пародию стиха
тому, кто вор был, дур любивший,
в ком страсть почти уже тиха.
Тому, кто грешниц обнимал,
тому, кто видел в жизни мрак,
тому, кто прежде был дурак
и ничего не понимал.
Я посвятил ему листок,
природа, ты уж мной беременна,
и выпил я еще глоток,
впрок, но не преждевременно.
Нет, страсти жизни не допеты!
Ну, здравствуй, дура!
Дура, где ты?