В такое волшебное лето угрюмо сипит у реки
листва зеленеющей ивы. "Джолин, помедли,
повремени.
Еще будут потери, еще сбудется сотня бурь,
разрешетит сердечную мышцу тысяча словопуль -
ты и в голову не бери.
Бери его с собой в Ливерпуль".
Дик глотает небесные слезы (запивает таблетки дождем) -
Ему сегодня гулять до зари. "Джолин, она подождет,
повременит..."
Уже прогорели яркие звезды, небо сузилось до окошка;
В два саквояжа и одну полустрочку -
уложилась любовь.
В два письма. Вопросительный знак - недо-точка.
Подистерся мел на асфальте, - столько было в танце шагов, -
На рассвете Джолин встревожила Дика после сеанса новых стихов.
Ей уже некуда временить.
Он - добряк и открыл ей все двери в свой уютный и спящий дом.
Тихой тишью трещал патефон: "Джолин, вам лучше держаться вдвоем.
Ты такого не сыщещь и днем с огнем".
А пока выпей виски со льдом.
Все проходит, и тысячи встреч разбросали костер на пыльцу
- О, Джолин, - Дик нервно курит и носится по крыльцу, -
Я навсегда тебя замолчу.
Глупая женщина, кошка моя, без усов и хвоста,
Ну зачем ты придумала, будто я не тот и ты совсем не моя?!
Женщина-кошка! Человечная дрянь!
Это наши с тобой облака.
Дик исхудал за неделю и, кажется, на работе оставил штаны.
Черный кофе, три ложки сахара и две папиросы за полцены -
это всё, Джолин, всё наследие тишины.
Джолин никак не свернет сигарету, она разучилась готовить одна,
и как прежде готовит омлет: два на два.
И читает его "Роллинг Стоунс". В бесконечность белого потолка:
- Одиночество укради у меня.
В такое волшебное лето угрюмо сипит у реки
листва зеленеющей ивы: "Джолин, ты позвони ему,
скорей ему позвони".
Она снимает трубку, набирает номер заученный наизусть
Он не ответит? Не перезвонит в этот север, в эту глубокую грусть?
Ну и пусть. Гудок. Раз-два-три.
...
- Моя девочка, ты волшебней любой Фейери.