Привыкнув жить на полную катушку,
Имея лучшую из всех подружку,
Он верностью не утруждал себя,
Так никого по жизни не любя.
Девчонка влюблена была всерьез,
Не прятала от всех счастливых слез,
И рот раскрыв в глаза ему глядела,
И восхищалась, робко, как умела.
Шли годы, опускаясь в небытье,
Ей говорили: "Брось, он не твое!"
Жалели, втихомолочку смеясь,
Обидеть ненароком не боясь.
Она в нем без остатка растворилась,
От счастья и летала, и искрилась,
И видела его лишь одного,
И Бога, и кумира своего!
Нам, к сожаленью, людям, не понять,
Как в книге жизни что-то поменять,
Невидимо сработала пружина,
Из поворота вырвалась машина.
Девчонка испугаться не успела,
В ночи, надрывно скорая гудела,
И только вспышкой обожгло внутри:
"О, Боженька! Пожалуйста! Храни!"
Не спавший, и не бритый, в коридоре,
Маскировал он слабо свое горе,
И на ногах державшийся едва,
Услышал от врача одно: "Жива!"
Стремясь утихомирить мыслей пляску,
Как громом: "Инвалидная коляска."
Холодный пот прошиб на те слова,
Но сердце повторяло вновь - жива!
...Минуло много времени с тех пор,
Не слышен пересуд досужих вздор,
Седой старик...
Так нежно, и с опаской,
Катит инвалидную коляску...