Она бывала часто в месте том,
Где высились развалины театра;
Откуда она вышла с животом,
Чтоб сесть на трон царицей Клеопатрой.
Никто её тогда ещё не знал.
Пророки не вводили имя в уши.
Любой прохожий в бок её пинал.
А девственность потеряна до мужа.
Привычная, к мужской армаде тел.
Жила девчонка данницей пороков.
А Юлий Цезарь секса не хотел.
Ведь с девочкой дружить одна морока.
Потом пришли тревожные года.
Трещал по швам Египет в лапах Рима.
И Клеопатру вывела среда
На трон, чтоб войны пробегали мимо.
Приученная, к игрищам рабов,
Она себя вела как гладиатор.
А муж, уже давно был без зубов,
Лишь трепетал язык как медиатор.
С тех пор она в прокованной броне
Ходила в бой, сражаясь как пантера.
Когда - верхом на огненном коне,
Когда - в колоннах штурмовой галеры.
И скоро мощь Египта возросла,
Нил ощетинил земли своей властью.
На «Вечный» город Клеопатра шла,
Чтоб Рим познал всю силу её страсти.
И застонал в истерике Сенат.
Стал собирать по свету легионы.
Тем временем Антоний, демократ,
Расшатывал латинские законы.
В шатре из нитей шёлковой парчи.
Царица возлежала в сладкой неге.
Но за шатром, вдруг, звякнули мечи
И, вздрогнуть не успели её веки.
Вошёл Антоний. Рослый и литой
Из мышц, костей и барабанной кожи.
Блистая неземною красотой,
На Аполлона, профилем похожий.
Прошедшая, чистилище и Ад
Ходившая пешком к истокам Нила
Царица испытала шок и мат.
Антония царица полюбила.
И с той поры они как два раба.
Лишь кандалами верности гремели.
И ездила Антония арба
По женским бёдрам в царственной постели.
И каждый год рожала её плоть.
И каждый год она беременела.
А Юлий Цезарь шёл её бороть,
И рвать на части два влюблённых тела.