Заспорил с точилом новехонький нож:
– На кухне острее меня не найдешь!
Ведь я изготовлен из редкостной стали,
От грубого камня улучшусь едва ли.
Другог клиента себе подыщи,
Чтоб стали не портить меня не точи,
Я сам от природы как бритва остер… –
На этом закончился их разговор.
Шло время работа на кухне кипела,
Без устали нож выполнял свое дело,
Он мясо кромсал и сверкая от злости
Легко разрубал здоровенные кости.
Стучал он и резал, себя не жалея,
Однако при том потихоньку тупея.
Настала пора и пошли разговоры,
Что стал он с трудом нарезать помидоры.
Об этом болтала во всю поварешка,
И как-то сказала нахальная ложка:
– Ты всем нам, тупица, годишься в отцы,
Тебя не берут нарезать огурцы,
Лежишь и ржавеешь на кухне без толку,
Пора тебе, дядя, на нижнюю полку –
Растроенный нож, потеряв свою силу,
Поплелся просить извиненье к точилу:
– Прости меня, глупого, братец точило,
Совсем иступился, ушла моя сила,
Настала пора, хоть из кухни беги,
Мне стало невмочь нарезать пироги.
За глупые речи с меня не взыщи,
Пожалуйста, братец, меня наточи! –
Точило немножко его побранило,
Но все же, простивши за все, наточило.
И снова на кухне работа кипела,
И нож без труда выполнял свое дело,
Он мясо кромсал и сверкая от злости
Легко разрубал здоровенные кости,
Наточенный нож еще пуще корпел
Однако при этом уже не тупел.
Ведь время от времени шел он к точилу
И тот возвращал ему прежнюю силу.