Сквозь орудийные раскаты,
Сквозь ругань, стоны, лязг и треск
Врывались яро оккупанты
В полуразрушенный Смоленск.
Зловеще свастикой маячило
Чужое знамя на ветру…
Не по сезону в сарафанчике
Бежала девочка к Днепру.
Бежала тоненькая, хрупкая,
Тринадцати от роду лет,
Чтоб сесть там в спрятанную шлюпку
И встретить у своих рассвет.
А вот и Днепр, но что за стоны
Доносит ветер из кустов?
В кустах лежали обреченные
Двенадцать раненных бойцов.
Они уже не ждали помощи,
Смерившись с участью своей…
А время подходило к полночи.
Успеть к утру, скорей, скорей.
Двоих втащила в шлюпку волоком,
Свершая чудо наяву,
Сказав: «Вы потерпите только,
За остальными приплыву».
То полыхал пожар сияньем,
То из-за облака – луна.
И лодка, словно на экране,
Была со всех сторон видна.
Втянул и праведных, и грешных
В войну кровавый ералаш.
Тогда у Господа в извечном
Боренья дьявол взял реванш.
Но Бог не сдался, не смирился.
Он набирался сил, а сам
Смотрел на девочку, дивился
И повторял: «Её не дам».
«Не дам над ангелом глумиться
Ни глупой смерти, ни врагам».
И до утра своей десницей
От мин и пуль оберегал.
Иного объясненья чуду,
Помыслив, муза не нашла.
А девочка бойцов оттуда
Брала и все гребла, гребла
Безостановочно, без устали,
Уже своих не слыша слов,
Изнемогая до бесчувствия,
Почти не видя берегов.
Когда она в походный госпиталь
Пришла о раненых сказать,
Сквозила боль в охрипшем голосе,
Стояла боль в её глазах.
- Поторопитесь, если можно.
И повернулась, чтоб уйти,
До крови стертые ладошки
Прижав, как птенчиков, к груди.
Хирург, окончив перевязку,
Лишь головою покачал:
«Ведь ей еще бы слушать сказки
И спать счастливо по ночам».
-Эх, дочка, да с таким народом
Давно бы победить пора.
Вот санитар тебя проводит…
А то останься до утра.
- Да я тут все тропинки знаю,
Спасибо, доберусь одна,
Не заблужусь, уже светает…
И как растаяла она.
1965г.