Засияла по-над лесом волоокая луна,
А красавица Марьяна на свиданье не пришла.
Говорила, жди мой милый, на поляне на лесной.
Обещала, как стемнеет появлюсь перед тобой.
Только солнце закатилось, я рванул скорее в лес.
Вот сижу замерз, голодный и куда дурак полез?
Столько девок на деревне и одна милей другой,
А по сердцу мне Марьяна, что известна ворожбой.
Косы чёрные по пояс и особенная стать,
Хороша на диво девка, ни прибавить ни отнять.
Эх опять я замечтался, звёзд уж полон небосвод.
Чу, наверно показалось, нет и вправду кто идёт.
Только поступь не девичья, а какой огромный рост,
Вот-те крест, что выше сосен. Есть рога и даже хвост.
Я со страху чуть не помер. В пятки спряталась душа.
А страшила по тропинке и на поле не спеша.
Как немного проморгался, слышу в чаще тихий смех.
Ну Марьяна, ну злодейка, чуть не взял на душу грех.
Так и треснул бы пониже, чем кончается спина,
А она мне прямо в уши сладким мёдом льёт слова:
«Что, мой сокол, испугался? Обещала, что приду.
Помнишь, как вчера ты клялся мне с небес достать звезду?
Выполняй, звезда упала в топь болотную вчера.
Принесёшь, меня получишь. Буду ждать я до утра».
И пропала, растворилась среди шорохов ночных.
Пригорюнился я братцы, пыл любовный поутих.
На болоте нашем страшно даже днём и вчетвером.
В одиночку лезть и ночью? Быть мне мёртвым дураком.
Поразмыслил я недолго, не вернуться ли домой.
Пусть Марьяна ворожейка, я не сказочный герой.
А потом махнул рукою, мы живём один лишь раз,
Не хочу насмешку видеть в глубине зелёных глаз.
Как добрался до болта то отдельный разговор,
Я не гордо шёл, а крался, как в чужую хату вор.
И от шороха любого сердце ёкало в груди,
Мстилось мне лесная нечисть ждёт в засаде впереди.
Вот и место назначенья – чёрной вязкой топи пасть.
Не могла как будто с краю окаянная упасть.
И запрыгал я по кочкам, сам не ведая куда.
Нагло квакали лягушки, сонно чавкала вода.
Ну должно же мне сегодня повезти, ну хоть чуток.
Впереди я вижу остров, а на острове пенёк.
На пеньке нездешним светом, как маяк меня маня –
Долгожданная находка, всё Марьяна – ты моя!
И теперь спешу обратно я с звездой наперевес,
Мне уже ничто не страшно, я почти гроза небес.
Только странно, очень странно, что звезда не горяча,
Ну да может так и надо. Ночи плотная парча
Открывает дню дорогу. Я бегу не чуя ног.
Вот поляна, нежный голос: «Что, мой сокол, весь продрог?
Ты принёс, что я просила, так иди скорей сюда,
Поцелуев моих жарких не забудешь никогда».
С ожиданьем жадным ласки я шагнул навстречу ей,
Что потом случилось братцы – словно сотня злых шмелей,
Мне вцепились в руки, ноги, щёки, губы, даже нос.
Я с крапивой целовался! Морок, как туман уполз.
Нет Марьяны, только сосны шелестят над головой,
А в руках держу гнилушку, вместо звёздочки ночной.
Вот такое вот свиданье – огорчение одно.
Столько девок на деревне, ну а сердце всё равно
По глазам зелёным сохнет. Чтож пора идти домой,
Вот увидишь, чаровница, назову тебя женой.
И поплёлся я в деревню, хоть немного да поспать,
И послышался мне что ли тихий шёпот: «Буду ждать…»