Сквозь дождей косых линии –
Поступь матроса.
Ленинградская Лиговка,
Секция бокса.
Здесь на чёрных квадратах
Парни дрались отчаянно,
И звенели канаты,
Серёгу качая.
Крови вкус – вкус металла.
Переламывал боль,
Выдавал «прямой правый»
И «левак боковой».
Он в семнадцать был первым
Везде. Звёзды падали.
Рассекал градом белым
Строй негров с арабами.
Отливал серий гири
По-пижонски, не глядя.
Про него говорили
«Снайпер» и «Математик».
Олимпийские бдения,
Чёткий прицел.
Вот идёт С. Артемьев,
Сборная СССР.
Но горели границы,
Дымил новый тракт.
Шелестели страницы,
Составлялся контракт.
Распальцованным строем –
Бонусы плюс зарплата.
Он хотел быть героем,
А стал гладиатором.
Жаркий остров Нью-Йорка,
Небоскрёбные льдины.
Утро. Бег. Тренировки.
Вечер. Ужин. Будильник.
От Флориды до Баффало
Никакого тайм-аута.
Пролетали этапами
Бои-гонги-нокауты.
Зазвучало орудием
Имя «Сьерргей Арртемиефф».
Без надежды на судей –
Прямой правой, хук левой.
Ставки делали зрители
В залах и кабинетах.
На «убийцу из Питера»
Нет свободных билетов.
Главный бой был назначен
На март, двадцать первое.
В сотый раз обозначил –
Если быть, то быть первым.
Трое суток до боя.
Таинственный вирус.
Шёл под душ, плевал кровью,
Включал «Наутилус»,
На кровати валялся,
Ни минуты не спал.
Медленно поднимался,
Возвращался в спортзал.
Под лучами софитов
Отчеканил уверенно:
«Все враги будут биты».
Сказано, С. Артемьев.
Бесконечные раунды,
Выстрелы в голове.
Его дед был солдатом,
Он погиб на войне.
С ринга – на операцию.
Некрологи в газетах.
Кома. Реанимация.
Пришёл с того света.
В двадцать пять – тихий тренер
В клубе «Тайгер». Ночами
Бьётся с собственной тенью,
Долго спорит с врачами.
По пустым чужим улицам
Осторожно бредёт,
Смотрит вниз, и сутулится,
И таблетки сосёт.
На ребре перехода
Молча курит во тьме,
Словно видит кого-то
На той стороне.
В дождь ладонью проводит
По векам: «Старею…»
Заплутавшая Родина,
Моё поколение.