Ночью спал беспокойно. Утром проснулся пораньше – поел, собрался. И вот уже у ворот сигналит прибывшая машина. Взял портфель. В нём бутерброд, бутылка воды, пачка медицинских справок, которые нужно оформить на осмотренных пациентов. Вышел во двор.
На улице, упёршись бампером в ворота стоял мощный
«Лендровер» - пикап песочного цвета. Это - вездеход на высоких колёсах и широких шинах, с красными номерными знаками.
В открытом широком кузове стояли, держась за металлическую дугу над кабиной, 4 парня - африканцы в защитной полевой форме, держа автоматы наперевес.
Водитель остался в кабине. Абдул Кадыр – в пятнистой форме песочного цвета вышел из кабины. Поздоровались. Он пригласил садиться в кабину. Я оказался между ним и водителем, посредине. За их спинами на сидении лежали автоматы.
Ещё только рассвело. Казалось, что пасмурно – солнце ещё не вышло из-за хребта. Водитель включил зажигание. Еле слышно заурчал двигатель мощной машины. «Лендровер» неспеша выехал на шоссе. Повернули мимо заправки направо. И помчались по пустому в этот ранний час шоссе в сторону Дире-Давы. Я уже второй раз ехал по этой дороге.
- «Ещё не закончился комендантский час…» - сказал я, желая узнать, что мнение об этом Абдул Кадыра.
- «Видели наши красные номера на машине? Это значит – мы Фронт Освобождения Сомали. Никто не имеет права останавливать нас!» - ответил он.
- «Понятно! Это хорошо, что не должны останавливать… Быстрее приедем!»
По бокам дороги зеленели эвкалипты. Саженцы их я заметил ещё в первую поездку - из аэропорта Дире-Давы в Харрар. Они заметно подросли. Каждое деревцо было огорожено кольями, а вначале – даже прикрыто плетёной «корзиной» из веток, что бы его не съели животные – козы, коровы и другие.
Справа от дороги промелькнуло громадное озеро с низкими пологими берегами – там плавали дикие гуси. Эфиопы их не трогали. Слева, среди зарослей кукурузы и кустов промелькнул старый, покрытый ржавчиной разбитый танк, с перекошенной башней.
Абдул Кадыр пояснил, что этот и другие танки разбиты кубинцами более года назад, тогда они помогали эфиопам отражать нападение Сомали. Так и остались эти разбитые танки, застряв в эфиопских полях.
Затем проскочили посёлок – Алемайю. Дальше дорога извивалась среди гор. На крутых склонах террасы, заросшие густым кустарником. Я думал, что это растёт чай. Но Абдул Кадыр пояснил, что этот кустарник – чад. В его листьях содержатся наркотические вещества. Листья жуют, при этом пропадает аппетит. Человек худеет, лежит, не движется, и даже может в конце концов – погибнуть.
Я слышал, что в Харраре за время моего нахождения в городе погибли от употребления чада два забаньи. И некого было найти на их место. Чад вывозят отсюда и в другие места, он является объектом торговли.
Дорога всё ещё пустая – слишком рано. Ни попутных, ни встречных машин. «Лендровер» мчался полным ходом. Через заднее окно кабины видны автоматчики, стоящие в кузове пикапа, держась за железную дугу. Автоматы всё так же наперевес.
- «Не трудно ли этим парням, которые там, в кузове, стоять всю дорогу?» - спросил я Абдул Кадыра.
- «Они привыкли к таким поездкам! Это для них обычное дело!» - успокоил меня Абдул Кадыр. Вот и Дире-Дава. Мы по окраине проехали мимо города. По бокам дороги мелькали маленькие домики, пустынные, выгоревшие на солнце желтовато-коричневые склоны холмов.
Вот проехали мимо высокого каменного забора. Подъехали к широким сплошным железным воротам. Водитель посигналил. Открыли ворота. Въехали во двор. В огромном дворе ходят, сидят, собрались группами, как я понял – сомалийцы. В глубине двора стоят жёлто-коричневые палатки.
Абдул Кадыр пригласил выйти из машины. Наши охранники спрыгнули из кузова «Лендровера» на землю. Они здоровались на своём языке с подошедшими к ним другими сомалийцами. Шутили, смеялись. Хлопали друг друга по плечу.
Абдул Кадыр пригласил меня зайти в Офис. Там стояли, переговариваясь между собой, несколько молодых людей в европейских костюмах. Он сказал:
– «Это Члены нашего Правительства. Вот он - Министр информации… Это - Министр… И это - Министр…» Он представлял их мне, называя должности… Сомалисты дружелюбно пожимали мне руку. Приветливо улыбались. Я не пытался их запомнить… Разговор шёл на чистом английском языке. Или может быть – меня представили им?! Для чего?!
Огорошило это неожиданное знакомство… Обратил внимание, что все они – молодые, не старше 35 - 40 лет, интеллигентного вида, прекрасно держатся, отлично говорят по-английски.
В большом холле работала на полную мощность красивая огромная магнитола – диктор вёл передачу на английском языке. В холл набилось полно сомалийцев. Все внимательно слушали.
- «Лондон передаёт о нас!» - возбуждённо сказал сопровождавший меня Абдул Кадыр. «У нас большие успехи, мы держим под контролем значительную часть территории Сомали! Продвигаемся вперёд! Вот вам журнал нашего Фронта – здесь всё написано!»
Я открыл журнал – там были статьи на английском языке, дублированные на сомалийском языке, арабской вязью… Карта Сомали, на ней обозначена территория, освобождённая Фронтом…
Вышли в огромный двор. Абдул Кадыр подозвал двух сомалийцев:
- «Вот они – командиры батальонов! Их батальоны продвинулись больше всех! И продолжают наступать!» И он пожал протянутые к нему их руки.
Потом Абдул Кадыр показал палатки, установленные на территории этого лагеря. В них находились те раненые, которых нужно осмотреть. Не теряя времени, я пошёл по палаткам в сопровождении сомалийского хэлс-офисера, осматривая лежащих на койках раненых. Хэлс-офисер быстро записывал в журнал мои рекомендации. Таким образом, часа за три осмотрел всех раненых. Работа была сделана.
– «Ну, что же, можем ехать обратно! Посмотрел всех…По каждому пациенту сделал предложения, рекомендации…» - сообщил я Абдул Кадыру.
Мы сели в «Лендровер». Сопровождающие вскочили в кузов.
- «Сначала поедем в гостиницу, пообедаем!» - сказал Абдул Кадыр.