Я становлюсь хрупкой. Почти прозрачной. По вкусу – хинной, по привлекаельности – коньячной, как дорогой, в дубовых бочках выдержанный коньяк. Меня надо пить не залпом, крякнув в кулак, а медленно, грея в ладонях, разглядывая на свет, но только таких ценителей рядом нет.
А все норовят вскрыть и махом – не насладясь, ни ароматом, ни цветом, ни дивным моим букетом, опустошить до последней капли, до хрупкого звонкого дна, а после твердить – ты вкусна, ты хмельна – всё твоя вина.