Когда умру, оплакивай не дольше,
Чем слышать будешь колокольный звон.
Он известит, что в мире подлом больше
Меня уж нет, и дружен я с червём.
А, если вдруг прочтёшь ты эти строки,
Не вспоминай руки, писавшей их.
Моя любовь к тебе не столь жестока,
Чтоб ты страдал, увидев этот стих.
Но, если взглянешь в час, когда мой труп
Уже давно единым будет с глиной,
Забудь хоть имя. Чувства пусть умрут,
Когда сокроюсь я в своей могиле,
Чтоб сплетник-мир слёз горьких не видал
И за спиной тебя не осмеял.
Оригинальный текст и подстрочник
No longer mourn for me when I am dead
Than you shall hear the surly sullen bell
Give warning to the world that I am fled
From this vile world with vildest worms to dwell;
Nay, if you read this line, remember not
The hand that writ it, for I love you so
That I in your sweet thoughts would be forgot,
If thinking on me then should make you woe.
Or if (I say) you look upon this verse,
When I (perhaps) compounded am with clay,
Do not as much as my poor name rehearse,
But let your love even with my life decay,
Lest the wise world should look into your moan,
And mock you with me after I am gone.
Когда я умру, оплакивай меня не дольше,
чем будешь слышать угрюмый колокол,
оповещающий мир, что я бежал
из этого низкого [подлого, мерзкого] мира, чтобы поселиться
с нижайшими червями.
Даже если прочитаешь эту строку, не вспоминай
руки, которая ее написала, ибо я люблю тебя так,
что хотел бы быть забытым тобою _и_ в сокровенных мыслях,
если мысли обо мне причинят тебе страдание.
Или если, говорю я, ты взглянешь на эти стихи,
когда, возможно, я _уже_ смешаюсь с глиной,
ты даже моего бедного имени не повторяй,
но пусть твоя любовь погибнет с моей жизнью,
чтобы всеведущий мир не заметил твоего плача
и не осмеял тебя из-за меня, когда меня не будет.