Ограда гор, полоска променада,
колючка сосен, пляж, что нам достался,
и слабый бриз, летящий от меня до
судов охраны горизонта от судьбы
и мнущих волны, не меняя галса,
который год… И пусть я не забыл
условное спокойствие тех мест,
где, может быть, заключена свобода,
но, глядя на темнеющую воду,
кропаю свой тревожный палимпсест –
наследие нажитого на воле.
А тучи чаек, не решаясь сесть,
как будто не редеющая банда,
кружат и продолжают балаболить
над волноломом и телами лодок;
и вдруг, словно расстрельная команда,
выпаливают залп лужёных глоток…
Я отдышался. Песня не пропета!
От криков в небе дыры в слое марли.
Облокотясь на камень парапета,
я вижу, как горячий жёлтый карлик
закуривает. Пламя сигареты –
багровый круг над облаками дыма –
оплавился, отполыхал над ними,
застуженными лёгкими заката,
и отражением в небитой бухты карте
моргает на воде бубновый туз.
Скрывая перспективу за собой,
уходит карлик, заломив картуз
горы за сумерки. И кашляет прибой,
и сплёвывает купола медуз.
18.07.2010