За прочность прозванный «Захаром»
Солдатами на всех фронтах
ЗИС-5, ты нес врагу недаром
И удивление, и страх.
В минуты редких передышек,
Коль даровала их война,
Во сне ты гул комбайнов слышал
И шелест спелого зерна.
Не потому, ль в пути не робок
И в подвигах неоспорим,
С пехотой матушкой бок о бок
Ты шел упрямо на берлин.
Не зря в твою поверив смелость,
Сквозь терпкий дым пороховой
«Катюша» русская запела
С твоей платформы боевой.
Все это было, было былью,
Как совершал ты марш-броски,
Как драпали, задравши крылья,
Фашистские грузовики.
Но нет трудней военной доли.
Ты помнишь самый первый рейс,
Где было слишком длинным поле
И слишком дальним ближний лес,
Где шансов выжить было мало,
Где не подсудно и грешно
И страшный мат, и слово мама
Впервые были за одно?
Был груз, как ценный обозначен,
И срочным грузом проходил.
И был твоим шофером мальчик
И чуть постарше – старший был.
Все вроде шло благополучно.
Вот лес, где та санчасть стоит.
Но вдруг, как коршун из-за тучки
Возник внезапно «Мессершмитт»,
В котором ас сидел матерый.
Тебя сперва он пропустил.
Но вскоре гул его мотора
Твой гул, на бреющем, накрыл.
Но ты не глох во вражьем гуле,
Тебе пока еще везло.
Прошлись корявой прошвой пули
Через кабину и крыло.
Не огрызаясь, не стреляя,
Рожденный с целью, лишь возить,
Ты шел зигзагами, виляя,
Чтоб только груз свой сохранить.
Ещё взревел в атаке «Мессер».
Но ты упрямо шел вперед,
Тянул к спасительному лесу
По целине, как вездеход.
Тебе до сердца не достали
Чужие пули с высоты.
И ты дополз, довез, доставил
Йод и вату, и бинты.
Не меркнет ужас тех событий:
И разбомбленный медсанбат,
И умирающий водитель
И рядом мертвый лейтенант.
Тогда, подштопав и подправив,
Тебя вернули снова в строй.
…Сквозь всю войну пройдя, по праву
Ты стал легендой фронтовой.
Сейчас стоишь на постаменте,
Росой умытый по утрам,
Народной стойкости свидетель,
Военных рейсов ветеран.
1978г.