На пятачке, у магазина «Альди»
Стоит мой друг, весьма почтенных лет.
Не русский он, но всё же – россиянин,
А рядом немец, озорной сосед.
Они ведут активную беседу,
И хоть мой друг в немецком не силён –
Степенно курит и, согласно, деду
Раскрыв уста, поддакивает он.
Подвижен дед, как танки в наступленье,
Усталости на нём не виден след.
Он хочет знать моё предположенье –
На вид ему я дал бы сколько лет?
- «Семьдесят семь», - поскрёб себе я темя.
- «Не угадали, восемьдесят пять.
И если есть у вас в запасе время,
Свою судьбу хочу я рассказать.
Я был в плену. Сибирские морозы
Знакомы мне и конвоиров злость,
Что сапоги отняли; и промозглый
Туман, и дрянь, что есть мне довелось.
Когда по Украине мы шагали,
Я местным детям шоколад дарил.
Но мы гостеприимства не видали –
Никто ни хлеб, ни сыр не предложил».
Я думал: -«Не тебе о хлебосолье
Украинском судить, седой капрал.
С врагом какое может быть застолье,
Коль дом он сжёг и друга расстрелял.
Нет, я вражды нисколько не питаю.
Ты даже в чём-то симпатичен мне.
Но я речам твоим не доверяю
И знаю: на войне, как на войне».
Старик рассказ продолжил свой: -«Однако
Я на судьбу нисколько не ропщу.
За жизнь свою хирургу Исааку
Сто раз сказать спасибо я хочу.
В российской клинике он спас меня от язвы;
Был для него больным я лишь всего...
А к Вам вопрос имею я не праздный,
Уж Вы меня простите за него:
Россия - победитель! Проигравший –
Германия; но вот ведь анекдот:
Вы – победители, покинув ваши пашни,
Летите к нам, как комары на мёд».
От дедовых речей устав наверно
И разговор желая прекратить,
Я произнёс: -«Война – fuer immer* скверно,
А потому, давайте в мире жить!»
И я, поэт, что малое дитя
Ушёл от спора, стариком унижен.
На чьей земле стою - не забываю я.
Кто кормит нас, тому и руки лижем!
Расстались мы, нырнув в потоки улиц,
Воспоминаний груз неся с собой.
И каждый был по-своему ссутулен,
И каждый был придавленным судьбой.
19.10.2002 Duesseldorf
*fuer immer – всегда